Не так проста она была, как хотела казаться. — Мой бывший сосед Костик Кузьмин за приятеля своего просил, банкира, который не хотел, чтобы за ним лишний автомобиль числился. Вот я и дала доверенность на покупку.— А потом еще одну — на вождение, да? — не выдержал Лепилов.— Да уж и не помню я! — отмахнулась бабуся.— Ну, а фамилию банкира помните? — напирал Лепилов.— Куда уж мне, все забываю… — жалостно потупилась старушка.— Нотариальную контору, где два раза были, хоть помните? — без всякой надежды на положительный ответ спросил Шевелев.— Помню, помню, как же! — обрадовался вдруг колобок женского пола. — На Профсоюзной!— Тогда собирайтесь, Маргарита Егоровна, поедем на Профсоюзную, — устало и облегченно вздохнул Лепилов.У нотариуса дело пошло полегче, но тоже не без завихрений. Эффектная дама, строго постукивая указательным пальцем по столешнице модернового стола, холодно сказала:— Но существуют этические нормы, определяющие наши взаимоотношения с клиентами. Мне как юристу крайне неудобно…— И нам как юристам крайне неудобно выступать перед вами в качестве просителей, мадам! — Лепилов был на пределе. — Один из ваших клиентов обоснованно подозревается в организации тягчайшего преступления, а вы нам про этические нормы!— Вас не затруднит быть хотя бы элементарно вежливым? — произнесла крайне воспитанная мадам-нотариус тоном завзятого ментора.— Постараюсь, — Лепилов заставил себя улыбнуться. — А вас не затруднит дать нам необходимые сведения?— Только под полную вашу ответственность, — частично сдалась мадам. Развернувшись на вращающемся стуле, она оказалась лицом к картотеке и — о чудеса техники! — безошибочно извлекла нужную папку. Крутанулась обратно к столу, раскрыла папку и извлекла из нее копию доверенности. — Здесь все данные: фамилия, имя, отчество.Лепилов торопливо прочел вслух:— Самойлов Лев Константинович. Садово-Черногрязская… Какой, к черту, Самойлов?!— Миша, может, вторые документы? — подсказал-напомнил Шевелев, сидевший здесь же рядом с Маргаритой Егоровной.— Господи, совсем от этих баб ошизел! — Лепилов потряс головой и, осознав, что сказал, поспешно извинился: — пардон, мадам! — Потом быстренько достал из кармана фотографию и положил на стол. — Это он?Брезгливо, одним пальцем развернув фотографию к себе, мадам засомневалась:— Вы должны понять, наша клиентура настолько велика, что лица мелькают, как в калейдоскопе… Может быть, и он…Забытая всеми Маргарита Егоровна прорвалась наконец к столу. Мгновенно схватила фотку и, отведя ее от дальнозорких глаз, закричала:— Он, точно он! Лев Константинович!..
— Ох, и жох твой цыганский барон! — войдя к Никольскому, сказал Беляков.— Все уладили, Виталий Петрович? — с приятной улыбкой подчиненного спросил Никольский.— Не уладил, а совершил должностной проступок, — важно поправил его Беляков и тут же успокоил сам себя: — Ну, да ладно, все равно увольняюсь, — и опять вспомнил цыгана: — Ну, прохиндей цыганский, ну, ловчила!— Ему по рангу положено, — ухмыльнулся Сергей. — Барон все же.— Так-то оно, конечно, так! — согласился Беляков. — Но ты думал, что его до донышка выскреб, а он до самого конца, пока эти бабы на волю не вышли, кое-что при себе держал.— Но вы-то доскребли? — Никольский продолжал улыбаться.— Сам отдал. И действительно важное для тебя, — заявил Беляков теперь уже совершенно серьезно.— Что, если не секрет? — сразу напрягся майор.Подполковник опять повеселел.— У меня секретов нет, слушайте, детишки! Папы этого ответ помещаю в книжке, — радостно процитировал Беляков. — У хитрована этого цыганский номер «Борза» был записан. А цыганский этот номерок полностью совпал с номером автомата, из которого застрелили сутенера.— Вы официально запротоколировали, Виталий Петрович? — заволновался Сергей.— Будь уверен, запротоколировал, — успокоил его Беляков. — При свидетелях, все чин чинарем. Теперь ты должен взять Авилу!— Его сначала обнаружить надо…Но обнаружить Авилу удалось довольно быстро. Не знал бандит о показаниях цыгана, потому и жил легально, не скрываясь. Вычислить его оказалось делом несложным даже в таком большом городе, как Москва.…Беляков подошел к окну, глянул на дневной мир, спросил:— Как там твои?— Обложили и пока наблюдают, — доложил Никольский.Не оборачиваясь, Беляков устало покряхтел.— Эхе-хе, — потом помолчал и признался: — Тоска, брат, тоска. Нет, я все правильно решил, но здесь-то второй дом. Да и эти меня разве за боевые заслуги берут, за сыщицкий талант? Из-за связей моих они меня пригласили. Скучная у мена там будет жизнь…Его перебил телефонный звонок.— Да, — сказал в трубку Никольский и нажал кнопку громкой связи, чтобы Беляков слышал разговор. — Докладывай, Лепилов.— В квартире двое, Сергей Васильевич, — раздался в кабинете чуть искаженный динамиком голос Миши.— Авила там? — мгновенно напрягся Никольский.— Один вроде похож… — засомневался Лепилов. — Но с уверенностью сказать не можем. Точка наблюдения в двух метрах от их окон. Бинокль — он, конечно, бинокль, но вот если бы фээсбэшную оптику нам…— Без лирики, Миша! — посоветовал Сергей. — Что они делают?— Судя по всему, водку пьют.Беляков слушал внимательно и с какой-то тоской во взгляде. Понимал подполковник: возможно, сегодняшняя операция — его последняя операция по задержанию преступников. Уходит он из сыска… А ведь сыск — это вся его жизнь. И расстаться с ним для настоящего сыскаря — почти то же самое, что потерять руку или ногу…— Теперь про квартиру, — продолжал допытываться Никольский. — Двери, планировка, подходы.— Дверь деревянная, старая, с обычными замками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98