Покряхтывая, он собрал все свои цацки: "Узи", магнитофон, каскетку.
Каскетка была некондиционна, не было по сути, каскетки - один козырек, да
камуфлированная рвань вокруг него. Занятная это штука - пуля на кабана.
Смирнов без содрогания представил, что сделала бы эта пуля с его башкой. А
каскетка ему нужна, просто необходима.
Смирнов вернулся к покойнику. Соскочившая с него каскетка валялась
рядом, слава богу, не в крови. Смирнов примерил ее - была как раз - примял
по-своему, до конца оторвал подстрелянный погон и вместе с остатками своей
каскетки запихнул в один из бесчисленных карманов униформы.

60
Не охота - гон. Грамотный генерал по незапланированным выстрелам
понял, что к чему. И в первую очередь то, что его собственная игра в
подставку раскрыта. И враз все переменил. Теперь не он мнимый объект
Смирновской охоты, теперь Смирнов - реальный зверь, которого в любом
случае надо загнать до смерти.
Три волкодава во главе с опытным псарем - это уже многовато. Дважды
Смирнов испытывал шансы один к трем в их пользу, проходил сквозь цепь. Это
было необходимо, ему нужно было определенное направление. По матерному
хрипу, по яростной готовности продолжать гон до победного конца, Смирнов
понял, что генерал предусмотрительно показал троице, что осталось от их
дружка.
Пощады Смирнов не ждал, но их сверхестественное рвение пугало одним:
он сможет не дойти.
Опять его гонят не туда, куда ему надо. Господи, опять. Рывок вправо
с мгновенным возвратом к исходной, рывок влево-вновь возврат. И замереть,
почти умереть. Один прошел в трех шагах. От него разило грубым потом.
Смирнов, наконец, вышел на прямую. Отдохнув перед рывком полторы минуты,
он из последних сил, которых в принципе не было, сделал десятиминутный
бросок на точку.
Он все-таки добрался. Он лежал на холодной земле и жадно, как
астматик, дышал. Осталось совсем немного, Саня.
...Едва вынырнув из подлеска, четверо увидели, что за зеленой
полянкой, уже скрываясь в кустах, мелькнула хромающая фигура старого
мента. Они не успели выстрелить.
- Взять, живьем взять! - заорал генерал Дима. - Я его терзать хочу!
Трое, не таясь, ринулись напрямую через поляну. Бежали они, не желая
уступать друг другу, ровной шеренгой.
На третьем их шаге по зелени топь приняла их и неумолимо потащила в
бездну. Трое, уходя в небытие, не кричали даже, выли и плакали по-волчьи,
в беспамятном ужасе ощущая свое бессилие.
Вой стих. Совсем на зеленой-зеленой поверхности милой поляны
появилось три желтоватых пятна - и только.
Плейбой Дима тупо смотрел на эти пятна. В позвоночник ему уперся
ствол и хриплый шепот предложил:
- Руки за голову и ложись. Лицом к земле.
Не оборачиваясь, боясь осложнений, генерал исполнил приказ, лег.
- Кто ты? - спросил он у земли.
- Полковник в отставке Смирнов Александр Иванович, - в усталой
освобожденности и расслабье доложил Смирнов и попросил: - Ручки, ручки
давай.
Генерал безропотно перевел руки от затылка к талии. Смирнов защелкнул
наручники и - не было сил стоять - присел рядом.
- На спину можно перевернуться? - спросил генерал.
- Валяй, - разрешил Смирнов. - Мне шмонать тебя удобней будет.
Генерал перевернулся, и Смирнов его обшмонал. "Берета" в сбруе под
мышкой, "бульдог" в особом кармане на голени, нож для метанья, бебут и,
естественно, никаких бумажников с документами. Вторично прошелся по
генералу. Профилактически.
- Я думаю, что всяких там ампул для красивого расставания с жизнью у
тебя нет? - почти угрожающе поинтересовался Смирнов.
- Мужик, мужиком, - не отвечая, заговорил о своем генерал. Он все
рассматривал Смирнова. - Вот только глаза волчьи.
Неожиданно, как статуя командора, явился Кузьминский. Спросил, глядя
не на них, а на три желтых пятна по зеленому полю:
- Они все там?
- Там, там, - резко прервал начинавшиеся интеллигентские
психологические переливы Смирнов. - Ты на секунду опоздал, Витя. И если бы
не решенье нашего генерала взять меня живьем для того, чтобы потерзать
власть, была бы у тебя в спине большая дырка. И еще две рядом. Тебе есть
за что поблагодарить генерала, Витек.
Кузьминский без размышлений носком тяжелого башмака ударил генерала
по ребрам.
- Вставай, - посоветовал генералу Смирнов. - А то Кузьминский
разойтись может, не любит он вашего брата.
Генерал вскинул туловище, подобрал под себя ноги, поднялся. Смирнов
продолжал сидеть на траве - уж так устал, слов нет. Теперь генерал
рассматривал Смирнова сверху.
- Как тебе это удалось, Смирнов? - задал, наконец, главный вопрос
генерал-плейбой.
Смирнов, постанывая от напряжения, тоже поднялся. Был он на полголовы
выше генерала - шагнул, развернулся: колченогий, неуклюжий - пожилой с
излишним весом мужик. Мужик мужиком.
- Ты все свои карьерные годы по математическим формулам в сферах
воевал, а я с сорок второго на земле воюю. И еще: ты, как всякий гордый
дурачок из конторы твердо убежден, что всю Россию за яйца держишь, что ты
всюду в нашей стране хозяин, так вот фуюшки, хозяева здесь мы! - за время
монолога Смирнов окончательно пришел в себя и закончил сугубо по-деловому.
- Сколько с тобой было? Включая тех, что дырки закрывали? Девять?
- Девять, - устало подтвердил генерал Дима.
- Трое, значит, здесь, - Смирнов кивнул на топь. - Четверо, что нас в
бутылке закупоривали, у подполковника Махова, восьмой, надо полагать
где-нибудь под кустами спеленутый отдыхает, а девятого я прикончил,
генерал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98