- Пацан, может не надо? - миролюбиво посомневался Алик.
- Ты что?!! - заорал малец. Алик взял руки, которые уже лезли за
пазуху, и вытянул их по предполагаемым швам огольцовых порток.
- Колян, он не дается! - плачуще наябедничал оголец.
Не дойдя до них шага три, тот, что с пистолетом, остановился и
скомандовал:
- А ну, вставай, фрей вонючий! - И, поигрывая пистолетом, стал
наблюдать, как встает Алик.
Алик встал, сделал шаг навстречу.
- Шманай его, живо! - приказал главный огольцу.
Только сейчас, когда оголец еще за спиной. Падая вперед, он мгновенно
подбил левой рукой пистолет вверх и правой нанес жесточайший удар главному
в подбородок. И успел левой нанести прямой удар в челюсть еще не успевшему
упасть грабителю.
Шарахнул выстрел, пуля ушла в потолок, и рука с пистолетом бессильно
легла на пол. Алик ударил каблуком по запястью, носком неизвестно куда
отшвырнул пистолет и развернулся. Он был уверен, что обработанный им уже
не встанет.
Оголец теперь уже без принуждения вытянул руки по швам. Алик коротко
ударил его в солнечное сплетение. Оголец потерял дыхание и осел на пол.
Алик приказал тому, что с ножом:
- Иди сюда.
Бандит ощерился, вытянул руку с ножом: пугал. Был он тщедушен, в
солдатском ватном полупальто.
- Тогда я к тебе иду, - процедил Алик.
Громадный, решительный, только что отключивший главаря, он надвигался
неотвратимо, как танк.
- Не подходи, падло! - взвизгнул бандит, потом метнул нож. Алик ждал
этого - уклонился. Он сблизился с бандитом и обработал его, как грушу на
тренировке. И этот лег.
- Гони к Красносельской и на перекрестке остановись, - приказал Алик
вагоновожатому.
Трамвай помчался. Алик шел по вагону и искал пистолет. Девушка,
сидевшая рядом с кондукторшей, попыталась улыбнуться ему и сказала:
- Он под лавкой.
Он наклонился и достал из-под сиденья пистолет. Бандит лежал рядом и
он рассмотрел его, хотя рассматривать было почти нечего. Обработанное им
лицо на глазах деформировалось. Но вроде дышал. Третий лежал неподвижно.
Что с ним было - неизвестно.
Завизжав на повороте, трамвай помчался по Ольховке. Пассажиры сидели
смирно - не знали, что делать.
В животе была пустота, колени ходили. Алик присел на скамейку.
Подъезжали. Впереди светился вход в метро "Красносельская". На перекрестке
трамвай резко остановился. Кондукторша кинулась к двери и как
Соловей-разбойник засвистела в положенный ей милицейский свисток. Цепляясь
за сиденье, с пола поднимался оголец. Алик встал и тихо сказал,
индифферентно глядя в сторону:
- Беги дурак. Сумку только оставь.
Оголец разжал пальцы и незаметно уронил на пол самодельную тряпичную
сумку, в которую он собирал добычу. Кондукторша продолжала яростно
свистеть. Оголец подбежал к дверям, оттолкнул кондукторшу, спрыгнул с
подножки и от ужаса зигзагами побежал, побежал к угловому дому, к арке у
булочной, выходящей к путям Казанской железной дороги.
- Стой, бандюга! Стой, ворюга! Стрелять буду!!! - прекратив свистеть,
заорала кондукторша. Оголец продолжал бежать. Тогда кондукторша
повернулась к Алику и приказала: - Стреляй в него! Чего стоишь?!
Алик заставил себя усмехнуться, подбросил на ладони тяжелый пистолет
и вдруг понял, что у него дьявольски болит кисть правой руки. Выбил
пальцы, большой и указательный. Первый раз бил с такой силой без
боксерских перчаток.
- Эх ты! - осудила кондукторша.
В трамвай влез милицейский старшина, посмотрел на одного лежащего, на
второго и осведомился официально:
- Что здесь происходит, граждане?
- Произошло, - поправил его Алик.

Он с трудом - болели руки - открыл входную дверь своим ключом и,
стараясь особенно не шуметь, стараясь особенно не испачкать чисто вымытый
коридорный коммунальный пол, на цыпочках пошел к своей комнате. Все-то он
делал тихо-тихо, но в дверях комнаты стояла Варя в халате и смотрела на
него. Пропустив Алика в комнату и закрыв за ним дверь, Варя бесстрастным
шепотом поинтересовалась:
- Ты где был?
В маленькой кровати, разметавшись, спала Нюшка. Рот ее был раскрыт и
издавал негромкие нежные звуки.
- Да понимаешь, Андрею из Еревана коньяку прислали. Какого-то
особенного. Позвал попробовать. Ну и напробовались.
- О господи! - сказала Варя.

На этот раз Иванюка-младшего вели вплотную, не стесняясь. Без пяти
двенадцать дружно вышли из метро "Калужская" и стали прогуливаться.
Прогуляли минут десять. Надоело. Зашли в знаменитую своей воблой пивную,
подождали, пока Иванюк-младший удовлетворит свою неизбывную тягу к
бочковому пиву.
Потом опять гуляли. Гуляли по Житной, прошлись мимо книгофабрики
Ханжонкова, мимо кинотеатра "Буревестник". Доходили до метро
"Серпуховская". Потом опять возвращались к "Калужской".
Не давали ногам покоя до часу дня. Стало ясно, что Цыган не придет.
Тогда Сергей Ларионов распустил команду по домам.

Андрей жег "Лайф". Он рвал тугую меловую бумагу и по кусочкам жег в
пепельнице. Алик сидел на диване и давал советы, потому что буржуйская
толстая и сверкающая бумага горела плохо. Дверь их комнаты была закрыта на
ключ, и поэтому Андрей занимался этим делом безбоязненно. Он жег "Лайф" и
говорил:
- Два года срок немалый. Чего мы добились? Ничего. Редакционные
дамочки называют нас мальчиками, а главный - нигилистами. В определении
тематической политики газеты мы не играем никакой роли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69