- Хи-хи, - произнес он, - хи-хи.
- Жаль, что из больницы уехали, - заметил Ларионов. Можно было бы
тебя сдать.
- Не та больница, Сергей, - ухмыльнулся Смирнов. - Ему в Кащенко
надо.
- Хи-хи, - не унимался Казарян. - Хи-хи.
- Ты чего? - уже обеспокоенно вопросил Ларионов.
- А ничего. Картины разные выдумываю, - ответил Казарян. - Стилягу
того из трамвая вспоминаю. Как он без лондонки остался. Единственный
потерпевший.
- Хи-хи, - мрачно подытожил Смирнов.

Борода был поклонником многочисленных талантов Казаряна-старшего, а
Романа, которого он знад с титешнего возраста, любил, как любят непутевых
сыновей.
- Ромочка, запропал совсем, дурачок, - говорил Борода, нежно держа
Романа за рукав и задумчиво разглядывая небритую (щетина у Казаряна
по-армянски росла, с дьявольской скоростью) личность блудного сына.
- Работы много, Михаил Исаевич, грустно поведал Роман.
- Зачем тебе работа, Рома? Ты был замечательным бездельником,
остроумным, обаятельным. И все тебя любили. А теперь что? Скучный,
усталый, злой. Бросай работу, Рома, что это за работа - жуликов ловить!
Борода подмигнул Александру, давая понять, что шутит и широким жестом
пригласил в зал. В ресторан ВТО после двенадцати ночи, в ресторан ВТО
после спектаклей.
Дом родной. Знакомые и полузнакомые все лица, перекличка от стола к
столу, общий шум, общий крик, общие шутки, общий смех. И выпить с устатку,
и пожрать от пуза, и потрепаться, и поругаться. Заходи, друг, заходи!
Борода устроил их в фонаре за маленьким (чтобы не подсаживались)
столиком. Неярко горела старомодная настольная лампа под домашним
оранжевым абажуром, освещая жестко накрахмаленную полотняную скатерть.
Смирнов положил руки на стол и понял:
- Надо руки помыть, - и пошел в уборную.
Официантка Галя благожелательно ждала заказа.
- Пожрать нам, Галюща, так, чтобы в полсотни влезть, - распорядился
Казарян.
- А выпить?
- И денег нет, и не надо.
- А то принесу?
- Не надо, - твердо решил Казарян.
- Устал, Ромочка?
- Озверел, Галочка.
Вернулся из сортира Смирнов. Ларионова они не уговорили, он к
семейству рвался. Да и не уговаривали особо, им вдвоем побыть надо было.
Казарян в ожидании тоже положил руки на стол, брезгливо на них глянул,
сказал с сожалением:
- Неохота, но следует помыть, - и удалился. Александр оглядел
маленький фонарный зал. Уютно, доброжелательно, покойно. Он вытянул под
столом ноги, закрыл глаза и тотчас открыл их: звякнул поднос. Быстроногая
Галочка расставляла закусь. Возвратившийся Казарян благодарно поцеловал ее
в затылок:
- Кио в юбке, волшебница, радость моя...
Мелкие маринованные патиссоны для аппетита, свежий печеночный паштет
под зажаренным до бронзового благородного блеска лучком, крепенькие белые
грибы, деленная острым кухоным ножом на куски загорелая тушка угря. И три
бутылки "Боржоми". Галя красиво расставила на столе все это и пожелала:
- Кушайте, ребятки.
Роман разлил боржом по фужерам. Вода бурлила, исходя пузырьками. Одни
пузырьки прилипали к стеклу и сплющивались, теряя идеальную форму шара,
другие мчались вверх и, домчавшись, самоуничтожались, взрываясь
мельчайшими брызгами. Попили бурливой водички, отдышались, пряча
благодетельную отрыжку и посмотрели друг на друга.
- Третьего Алик отпустил, - сказал Смирнов.
- Зачем?
- Ты что, Алика не знаешь?
- Меня он на ринге не отпускал. Добивал, если была возможность.
- Так то на ринге.
- Давай поедим, а? - предложил Казарян, и они приступили к еде. Не
торопясь, истово, поглощая все подряд. Но поглотить все не удалось: к их
столу, волоча за собой стул, подходил Марик Юркин, характерный комик,
восходящая звезда. Восходящая звезда была миниатюрным милым пареньком,
которая, напиваясь, превращалась в большую скотину. Сейчас же - почти
трезв. Поставил стул к их столику, ухватил за руку пробегавшую мимо
Галочку и заказал репликой из анекдота:
- Галчонок, сто грамм и вилку! - и улыбнулся всем, и оглядел всех,
ожидая ликующей реакции. Поймав вопросительный взгляд Гали, добавил
серьезно: - Поторопись, родная.
- Мы разговариваем, Марик, - строго объяснил Роман.
- Вы не разговариваете, а едите, - резонно заметил Марик. - А
разговаривать будем втроем.
Объявилась Галя, держа в одной руке графинчик и рюмку, в другой -
вилку. Демонстративно бросила все это перед Мариком, который тут же налил
рюмку, вилкой пошарил в грибах, выбирая грибок посимпатичнее, нашел,
выпил, закусил и выдохнул удовлетворенно.
- Все? - поинтересовался Роман.
- Минуточку, - одернул его Марик и налил из графинчика вторую.
Последнюю. Он бусел на глазах. Выпил, грозно глянул на Романа. - Ты как со
мной разговариваешь, сопляк?
- Готов, - понял Роман, встал, за шиворот поднял Юркина, взял его под
мышку (под правую руку), левой рукой захватил стул и направился к выходу,
к понимающему швейцару Тихону. Марик болтал ногами (аккуратно) и языком
(непотребно), но никто на это внимания не обращал: привыкли, что каждый
день Юркина в конце-концов выкидывают. Роман сдал его Тихону и вернулся.
- С чего это он так сломался? - поинтересовался Александр.
- Не умеет. А гулять хочет, как знаменитость из легенды.
- Что делать будем? - помолчав, задал главный вопрос Смирнов.
- Отпустил его Алик или он сам сбежал - не имеет значения, Саня.
- Имеет. Если Алик его отпустил, то опознавать не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69