- Он не говорил, а я не спрашивал. Не знаешь - свидетель, знаешь -
соучастник.
- Про скок у коллекционера Палагина по хазам не слыхал ничего?
- Говорили что-то.
- А ты рекомендованного тобой ростовского гастролера с этим делом не
соединял?
- Это уж ваша работа - соединять.
- Ты, как всегда, прав. Вот я тебя с этой кражей и соединю.
- Не соединишь, Алексеевич, я тебе на свободе нужен. - Вадик
окончательно раскололся и поэтому окончательно обнаглел.
- Нужен. Пока нужен, - двусмысленно подтвердил Ларионов и потребовал:
- Нарисуй-ка мне этого гражданина в профиль и анфас.
- Леонид Михайлович Берников. Телефон Ж-2-14-16. Живет на
Котельнической набережной, серый такой дом у Таганского моста.
Генеральский.
Сведения Ларионов не записывал, он их запоминал. Настроение
улучшилось. Он поднялся со скамьи, подмигнул Вадику, усмехнулся:
- Кончил дело - гуляй смело. А не вернуться ли нам, Вадик, в Дом
кино, шарики с устатку покатать?
- Я тут Ромку Петровского встретил. Он тебе не нужен? - вставая,
предложил Вадик, как бы отстегивая Ларионову премиальные за душевное
поведение.
- О чем толковали? - без особого интереса поинтересовался Ларионов.
- Да вроде ни о чем. Топтался он на месте, намеки делал, хотел о
чем-то спросить, но так и не спросил ни о чем.
- На что намекал, вокруг чего топтался?
- Как бы походя вопросик закинул насчет того, знаю ли я человека при
деньгах, который эти деньги вложить хочет. Я ему прямо в лоб: что
предлагаешь? Он посмеялся, рукой махнул, мол, так, отдаленная перспектива.
- Ну, тогда ближайшая перспектива у него - два года за нарушение
паспортного режима. У него ведь Москва минус сто. Встретишь его, так и
скажи.
- От своего имени? - изволил пошутить Вадик.
- От моего имени, от имени московской милиции, как тебе удобнее. Ну
что, пошли?
- Берегись, Алексеич, раскую я тебя на все четыре копыта. Год будешь
мне алименты от своей милицейской зарплаты отстегивать!

Лики музыкальных гениев по стенам, лица знакомых интеллигентов в
рядах, и Курт Зандерлинг с Бетховеном в обнимку. Ах, хорошо! Роман Казарян
прикрыл глаза. Красивым голосом Всеволод Аксенов ритмично излагал
последний монолог, и взрывами врывалась музыка.
Вот он финал. Ах, хорошо, ах, хорошо! Хорошо вспомнить, что можно
испытать наслаждение от музыки, хорошо ощущать себя в душевном единении с
теми, кто вместе с тобой испытывает это наслаждение, хорошо сидеть в
кресле с закрытыми глазами и просто слушать. Все. Конец Эгмонту, конец
первому отделению.
Роман открыл глаза. Поднялся с кресла. В шестом ряду, справа, вставал
Миша Мосин. Роман направился к нему.
- Ромочка! - обрадовался Миша Мосин. - Сколько зим, сколько лет!
Гуляли в фойе, разговаривали об искусстве.
Идя в Большой зал консерватории, Казарян полагал, что после первого
отделения возьмет Мишу Мосина под руку и выведет на улицу Герцена, где
задаст ему ряд интересующих его, Казаряна, и Московский уголовный розыск
вопросов. Но пожалел и этого не сделал. Не Мосина пожалел. Во втором
отделении была Девятая. Договорились встретиться после концерта.
Кончилось все. Ослабленные и невнимательные, они закуривали в
скверике, в котором еще не поселился размахивающий руками Чайковский.
Подбежала дамочка в очках, схватила Мосина за рукав, защебетала оживленно.
- Мосенька, сегодня Курт был неподражаем, не правда ли?
- Иначе и не могло быть. Он с нами прощался, Лялечка.
- Это не трепотня, Мося, это действительно так? - жалостно спросила
дамочка.
- Это действительно так. Днями Курт Зандерлинг навсегда уезжает от
нас в ГДР, - торжественно доложил Мосин.
- Горе-то какое! - деловито огорчилась дамочка, поцеловала Мосина в
щеку, подхватила на лету падавшие от удара о мосинский нос очки и убежала.
- Миня, а почему тебя Мосей стали звать? - поинтересовался Роман.
- Ты с успехом мог бы задать другой вопрос: Мося, а почему тебя Миней
назвали? - раздраженно ответил Мосин. - Но мне кажется, что ты отлавливал
меня не для того, чтобы задать этот вопрос. А совсем-совсем другой. По
палагинскому делу. Так?
- Проницателен ты, Миня.
- Профессия такая.
- А какая у тебя профессия?
- Юрист, Рома.
- Не юрист, а юрисконсульт фабрики канцтоваров "Светоч". Это не
профессия и даже не должность. Это крыша, голубок мой.
Мося засмеялся и смеялся долго. Отсмеявшись сказал:
- Господи, до чего же милиционеры одинаковые! Сразу пугать.
- Я не пугаю тебя. Я позицию определяю, с которой ты и должен
выступать в разговоре со мной. Я - представитель правоохранительных
органов, а ты - жучок, существующий и существующий неплохо на сомнительные
доходы.
- Из пушек по воробьям, - как бы "а парт" кинул реплику Мосин.
- Воробей - это ты?
- Выстрел-то мимо меня и поэтому по воробьям. - Вопросы будешь
задавать? - с места в карьер начал Мосин.
- А как же! - обрадовался Казарян.
- Тогда без предисловий начинай. Я тороплюсь, меня симпатичная гусыня
ждет.
Казарян взял его под руку и вывел на улицу Герцена, и пошли они к
Манежной площади.
- С палагинской коллекцией хорошо знаком?
- Да.
- И знаешь, как она хранилась в доме?
- Да.
- Через тебя никто не пытался начать переговоры с Палагиным о продаже
коллекции или части ее?
- Палагинской коллекцией интересуются только специалисты и фанаты. И
те и другие знают, что Палагин ничего не продает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69