24
Смирнов выложил на стол содержимое своих карманов - все, что взял у
неживого детектива агентства "Фред", присел на край стола, повернувшись
лицом к незаметному гражданину, и сказал милиционеру, бдительно
топтавшемуся у дверей:
- Ты выйди, Мусалим. Дверь с той стороны карауль. Не на что тебе тут
смотреть.
- Слушаюсь, товарищ начальник! - рявкнул по форме Мусалим и вышел.
- Надумал, что будешь мне говорить? - спросил Смирнов у гражданина.
- Нечего мне вам сказать, - с трудом проговорил гражданин. Боялся,
очень боялся.
- Ну хоть фамилию свою скажи, - попросил Смирнов.
- Шарапов моя фамилия.
- Татарин, что ли?
- Русский я, русский.
- А документов при тебе, конечно, нет? - Дождавшись утвердительного
кивка, Смирнов продолжал: - Слушай меня внимательно, так называемый
Шарапов. Я в милиции больше не служу, в отставке я. Следовательно, за
должность не держусь, не боюсь обвинения в превышении власти. Сейчас я для
начала поставлю себе под глазом фингал, а затем, как бы в порядке
самообороны, начну метелить тебя до тех пор, пока ты в подробностях не
расскажешь, чем ты здесь должен был заниматься. А не расскажешь - забью до
смерти.
Во время своего монолога Смирнов оторвал зад от стола и стал
прохаживаться вокруг гражданина, давая ему понять, что вскорости не мешкая
приступит к объявленной акции. В момент, когда Смирнов оказался за его
спиной, гражданин сделал молниеносный рывок к столу и схватил револьвер.
Он разворачивался, чтобы, вскинув оружие, выстрелить. И тут Смирнов,
ничуть не боясь револьвера и пользуясь состоянием неустойчивого равновесия
у противника, хладнокровно сделал точнейшую подсечку.
Гражданин Шарапов рухнул на пол. Смирнов приступил к обещанной
экзекуции. Орудуя хромой ногой, он обдуманно наносил удары по болевым
точкам. В солнечное сплетение. По почкам. В обе голени. И все, шок.
Смирнов, не спеша, вытащил из кармана носовой платок, накинув его на
ствол револьвера, поднял оружие и возвратил на стол. На столе разложил
револьвер и стал снаряжать барабан. Патроны он вынимал из кармана и, перед
тем как вставить в барабан, тщательно протирал их поодиночке.
Гражданин Шарапов приоткрыл пьяные от боли глаза. Заметив это,
Смирнов проинформировал его:
- Все. Ты спекся, Шарапов. - Покончив с револьвером, он обмотал его
платком и сунул в карман. Наклонился, кряхтя, и помог Шарапову сначала
встать, а затем и устроиться на стуле. После этого объяснил, что он имел в
виду под словом "спекся": - Из этого револьверчика час-полтора тому назад
застрелили человека. Я не говорю, что это сделал ты. Но на рукояти
револьвера отпечатки пальцев убийцы. Единственные же отпечатки, которые
обнаружит экспертиза, это отпечатки твоей шаловливой ручонки. Я подставил
тебя. Я подвел тебя под вышку, Шарапов. Что имеешь сказать по этому
поводу?
- Падаль ты рваная, - непослушным языком изрек гражданин Шарапов.
- Твоя нелюбовь ко мне закономерна, а своих сообщников ты, вероятнее
всего, обожаешь. За то, что они, убив человека и сами оставшись
чистенькими, дали мне возможность подставить тебя. За то, что они,
свободные и богатые, будут беспечно резвиться за бугром, а ты - тянуть
срок, и это в лучшем случае, в самой последней зоне. Ты слушаешь меня,
Шарапов?
- Слушаю.
- У меня к тебе предложение. Ты, насколько я понимаю, у них курьер от
и до, золотая рыбка на посылках. Я не знаю, от кого, но догадываюсь, до
кого. До контрабандистов и в Афган. Но пока это неважно. Для меня
интересно, что было тебе поручено сделать здесь. Сейчас ты подробно и
правдиво ответишь на мои вопросы. Если ответы будут действительно подробны
и правдивы, я вручу тебе револьвер, и ты сам сотрешь свои отпечатки. Тогда
срок ты будешь отматывать только за свое. Договорились?
- Спрашивайте, - сказал Шарапов.
- Твое задание. Что, где, когда?
- Сегодня с утра я должен был быть в этом аэропорту и ждать посадки
самолета международной линии. Через пятнадцать минут после того, как из
него выйдут пассажиры, мне надо было проверить наличие в тайнике груза, -
бубнил, как под протокол, Шарапов. - Потом подогнать поближе автомобиль,
надежно спрятать груз в рюкзак и по возможности незаметно уехать. Вот и
все дела.
- А как получилось на самом деле?
- Самолет прилетел, я проверил груз, он был на месте. Пошел к машине,
а машины нету, угнали. Я малость подрастерялся, ведь не знаю, кого
предупредить. Все же допер: когда все с самолета собрались в зале, я пошел
туда и громко сказал, что у меня угнали "газон". Потом решил проверить,
слышал ли меня тот, кому надо услышать: через некоторое время сходил к
тайнику. Пусто там было.
- Где тайник?
- В задней стене трансформаторной будки. Замаскированная ниша. Будь
здоров тайник, наверно, со старых времен еще.
- Надо полагать, ты не врешь, - задумчиво решил Смирнов. - Пожалуй,
больше мне от тебя ничего не надо.
- А договор? - напомнил Шарапов.
- В силе, - успокоил Смирнов, извлек из кармана револьвер и, быстро
разрядив, вместе с платком вручил Шарапову. Крикнул: - Мусалим!
Тотчас явился Мусалим, увидев Шарапова с револьвером, опешил и
спросил не по уставу:
- Чего это он?
- Оружие мне чистит, - объяснил Смирнов. - Командира позови.
Разом исчезло лихорадочное ликование от догадки, от подтверждения
догадки, от собственного всезнания, от предощущения своей победы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21