– Какая-нибудь другая девушка?
– Вы имеете в виду Джейн?
– Да, сойдет.
– Она моя жена.
– А… Ну, это ведь вам решать, не так ли? Я заскочу.
– Она не знает французского, – сказал Мун. – Только то, что учила в школе.
Пауза подольше.
– В школе?
– Да. Вы ее друг?
– Не совсем. Но я в полном порядке, не волнуйтесь. Она ведь исправительная?
– Исправительная? – спросил Мун.
– Строгая.
– Да нет, не совсем. Скорее веселая.
– Веселая?
– Да.
– Так. Послушайте, а когда освободится Мари?
– Не знаю, – ответил Мун. – Я бы перезвонил завтра. Но, может быть, у нее выходной – это же суббота.
– Послушайте, я в полном порядке, понимаете?
– Да, конечно.
– Ну так я еще позвоню.
– Я передам ей, что вы звонили, – пообещал Мун. – Как вас представить?
– Юргбраун.
– Простите?
– Браун, – яростно сказал человек.
– А… хорошо. Тогда до свидания.
Он повесил трубку. Бомба зловеще улыбалась ему. Он положил ее на ладонь и осмотрел, поставив одну ногу на кровать и утвердив локоть на вздернутом колене. «Ступай теперь в комнату к своей даме и скажи ей, что, хотя бы она накрасилась на целый дюйм, она все равно кончит таким лицом: посмеши ее этим… Ее губы будут розовы, как кости, а глаза – зелены, как пепел».[9]
Он посмотрел на гранатовое сопло бомбы и перевернул ее, чтобы разглядеть утопленный часовой механизм и ключ, который безвозвратно высвободит ее энергию. Интересно, будет ли она тикать? Мун сжал ее ладонями, пока его тело не лишилось крови и вновь не наполнилось ею. Он насухо вытерся полотенцем, завернулся в него, положил бомбу рядом с телефоном, прошел по мокрому следу к двери в ванную и постучал.
– Кто там?
– Я, – ответил Мун.
– Чего тебе надо?
– Записную книжку. Я забыл там записную книжку.
– Тогда входи.
В ванне плескалась пена. Джейн и девятый граф – виднелись только их головы – лежали и в оцепенении опиумного блаженства смотрели друг на друга сквозь дымку. Джейн приветственно подняла облепленную пеной руку, но не оглянулась. Лорд Малквист лежал с закрытыми глазами, опустив голову на краны. Его одежда была аккуратно переброшена через вешалку для полотенец.
– Редактору «Таймc», – сонно бормотал он. – Здравствуйте, милый мальчик. Ваша жена как раз рассказывала мне о вашей проблеме. Примите мой совет: воспринимайте это как благо и больше не думайте об этом. – Он сдул небольшой хребтик пены перед своим лицом. – Редактору «Таймc». Сэр. Позвольте воспользоваться гостеприимством ваших колонок, с тем чтобы ознакомить ваших читателей с научным принципом, пришедшим мне в голову в ванне. Он касается измерения объема предметов эксцентрической формы наподобие кубка, или пианино, или швейной машинки, или чего бы то ни было, что не определяется удобным образом своей высотой, шириной и глубиной. Мне пришло в голову, что если указанный предмет поместить в прямоугольный или цилиндрический сосуд с водой, то его объем будет представлен легко измеряемым количеством воды, которую он вытеснит. Ваш и т. д., Малквист. – Его голова опустилась ниже, а одна нога поднялась из пены, капая, как у прокаженного. – У меня ноги скрипача, – заметил он и, опустив ногу, по-видимому, уснул.
– Какая такая проблема? – спросил Мун.
– Дорогой, только не делай вид, что у тебя нет проблем. Они у всех есть.
– Ты в этом ничего не понимаешь.
– И у тебя их больше, чем у остальных.
Закутанный в полотенце Мун опустился на пол, обмякнув, привалился к краю ванны и приник ртом к ее уху.
– Джейн… – Он говорил очень тихо. – Позволь мне. Пожалуйста. Я одинок.
Она лежала с закрытыми глазами и тихо дышала.
– Дорогой, ты не сделаешь для меня кое-что?
– Да, – выдохнул Мун. – Джейн, я сделаю для тебя все что угодно.
– Тогда потри мне носик. – Она сморщила лицо в поросячье рыльце.
Мун опустил голову на край ванны и вытер об него лоб. Джейн потерлась лицом о его волосы, и он опять задрожал от любви.
– Так-то лучше!
Когда он посмотрел на нее, ее лицо разгладилось, лишилось выражения. Мун встал.
– Этот ковбой, тот, что на улице.
Джейн молчала.
– Он называл тебя Фертилити.[10]
Она молчала.
– Фертилити! – Он горько и хрипло рассмеялся и собрался уходить.
– Ты забыл записную книжку.
Он осмотрел ванную, но не увидел ее. Обыскав полки, подоконник и углы, он плюнул и открыл дверь.
– Держи.
Рука Джейн высоко поднялась из пены, сжимая записную книжку. Он взял размякший томик и застегнул его.
– Ты выронил ее в ванне, когда туда рухнул. – Она закрыла глаза.
Джейн и девятый граф трупами лежали в волнующейся пелене. Они не взглянули на него, и он вышел в холодный коридор, закрыв за собой дверь.
Наверху лестницы Мун опять остановился. Воскресший Христос привалился к дверному проему гостиной, ухмыляясь, точно менестрель. Бокал с джином совершенно неподвижно стоял у него на лице, сопротивляясь взгляду Муна. Воскресший Христос изменил угол наклона и упал, но умудрился удержать бокал вертикально, перекатившись и извернувшись под ним, как дрессированный тюлень, и опять вскочил на ноги все с той же ухмылкой.
– Вот это выпивка, – сказал он. – Мы двинем вперед, одетые в тончайший лен, и выкурим фаристимлян и филисеев из храма Святого Павла, это уж как пить дать.
Он рыгнул, с претенциозностью плохого актера тронул свободной рукой губы, поклонился, подмигнул, скрестил ноги и упал на спину, вертикально прижимая бокал к груди.
Мун спустился вниз и переступил через его тело. Верхний свет – люстра – был включен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51