– Бедный Петфинч… Полагаю, сейчас там находится оздоровительный центр для переживших нервный срыв государственных служащих. Милый мальчик, какое оскорбление нашему наследию!
Несколько мгновений они почтительно помолчали.
– А вам больше нечего продать? – спросил Мун.
– Мистер Мун, я не торговец.
– Думаю, мне пора домой, – сказал Мун после еще одной паузы.
Похоже, лорд Малквист этого не расслышал. Мун поднял пальто и оглянулся в поисках туфель. Он вспомнил, что отнес их в гардеробную. У двери он помедлил.
– Что вы собираетесь делать с этим письмом?
– С каким?
– От анархиста.
– Это не имеет значения. Хочу убедиться, что выгляжу наилучшим образом. Возможно, это единственная честь, которая мне осталась. Принять муки из-за наследственных привилегий.
– Пожалуйста, – взмолился Мун, подразумевая нечто непонятное даже ему самому. Он перепрыгнул разделяющее их пространство. – Я хочу сказать, что вы не можете бросить все – тибетцев, все остальное, себя, – нельзя сравнивать все ужасное с чем-то большим, где-нибудь, где уже нечего сравнивать, придется остановиться и… – Он замялся. – Я хочу сказать, ведь это все люди, разве не так? Вот что такое мир.
Он неуверенно замер у двери.
– Какая необычная мысль! Люди не есть мир, они лишь недавний и переходный продукт его. Миру десять миллионов лет. Если представить этот срок ужатым до одного года, начинающегося первого января, то люди появляются в нем лишь тридцать первого декабря или, если точнее, в последние сорок секунд этого дня, – произнес наконец лорд Малквист.
– Сорок секунд? – изумился этому откровению Мун.
– А человечество продолжает вести себя так, будто оно есть начало и конец. Какая дерзость!
Девятый граф Малквист погрузился в пену, так что над ней парила только маска его лица. Рот зловеще заговорил:
– Пусть обо мне скажут, что я родился в страхе, жил в недовольстве и умер элегантно.
Мун ждал, но продолжения не последовало. Он вернулся в гардеробную и закрыл дверь.
Зареванная Джейн смотрела на него между ног:
– Я думала, ты никогда не придешь.
– Ты сказала ему, что я импотент, – сказал Мун, бросая пальто.
– Нет.
– Да, сказала.
– А что, так и есть.
Мун самодовольно улыбнулся ей.
– А вот и нет, – парировал он. – Это ты не можешь.
– Ты только это и знаешь.
– Не можешь. Никогда не могла, никогда не сможешь. О, я ему сказал.
– Нет. – Она заплакала. – Как ты мог?
– Знаешь, я не должен зависеть от тебя в этом.
– Не надо.
– И не буду.
Все еще улыбаясь, словно театральный злодей, он открыл дверь в спальню леди Малквист и тихо вошел. Закрыл дверь. Уже направился через комнату, как понял, что Лаура говорит за пологом:
– Одиннадцать не считаются незаконными? Ну и ну, да вы, должно быть, чудесный человек!
– Это была жуть, так-растак. Ей-ей, мне надо было только повернуть дверную ручку спальни…
– Как невероятно! Мистер Христос, вы странным образом меня интересуете.
– Не забывайте, это произошло до того, как я узрел Свет, если вы понимаете, о чем я.
– Но ведь это случилось не так давно?
– Все дело в физическом сходстве, понимаете? Тот парень, русский…
– А сейчас я попрошу вас сделать нечто очень христианское…
Мун босиком вернулся к другой двери и выбрался на лестницу. Он прохромал к нижнему пролету и уселся там лицом к передней двери, наблюдая за тем, как на О'Хару и лошадей льет дождь. Довольно долго не происходило ровным счетом ничего, кроме дождя. Затем в дверь вошел Ролло, сжимая в зубах промокшую газету, словно умная псина. Он встряхнулся, словно псина, и прошлепал под лестницу. Мун не шелохнулся. Дождь все лил. Вскоре с шипением медленно подкатила машина и остановилась за двумя лошадьми. Большая черная машина с шофером. Мун разглядел человека на заднем сиденье, но никто не вышел. Машина трижды просигналила. Ролло поднялся, подошел к двери, выглянул под дождь, повернулся и опять забрался под лестницу.
Мун услышал, как наверху открылась дверь. По лестнице спустилась Лаура с красной кожаной сумочкой в руках. Она опять надела твидовое пальто.
– Привет, Боси. Что поделываешь?
– Ничего, – ответил Мун.
Они до странности застенчиво улыбнулись друг другу.
– Мои сокровища, семейные драгоценности, – похлопала по сумочке Лаура. Она встряхнула ее, и та громыхнула. Она ослепительно улыбнулась ему. – Я допила остатки.
– Прости за туфлю, – извинился Мун.
– А я их надела, видишь? Самый рыцарский подарок, что я когда-либо получала. А где твои туфли?
– Забыл наверху.
– А!.. – Она сжала губы, растянула их и посмотрела на него. – Мне пора, Боси. Это Мортимер мне сигналит. – Она спустилась на две ступеньки. – Надеюсь, ты закончишь свою книгу.
– Прощай, – сказал Мун. Он посмотрел, как она торопливо идет по лестнице и прихожей, и крикнул: – Надеюсь, у тебя будет ребенок!
Лаура обернулась, улыбнулась, вышла под дождь, наклонив голову, забралась на заднее сиденье машины и укатила. Мун прислушивался к гулу двигателя, пока тот не слился с шумом дождя.
Он поднялся по лестнице, цепляясь обеими руками за перила. Дверь в комнату Лауры стояла настежь. Полог на четырех столбиках был отдернут, посреди постели отупело сидел Воскресший Христос.
– Славное утречко, ваша честь, – находчиво изрек он, завидев Муна.
Мун взглянул на него и проковылял через комнату. Дверь в ванную была открыта, он вошел в нее. В обеих ваннах плескалась грязная вода с хлопьями пены. Наряды лорда Малквиста перекинуты через вешалку для полотенец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51