Тетя Вайна переложила альбом ко мне на колени и
поднялась.
- Садись, Пети, - сказала она, - я принесу тебе сливок.
Пети еще раз щелкнул каблуками и сел рядом со мной.
- Не желаете ли поинтересоваться? - сейчас же осведомился я,
перекладывая альбом со своих колен на колени таможенника. - Вот это
генерал-полковник Туур. Это он просто так. (В глазах таможенника появилось
странное выражение.) А вот здесь генерал-полковник на маневрах. Видите? А
вот здесь...
- Благодарю вас, - отрывисто сказал таможенник. - Не утруждайтесь,
потому что...
Вернулась с гренками и сливками тетя Вайна. Еще с порога она сказала:
- Как приятно видеть человека в мундире, не правда ли, Иван? - она
поставила поднос на столик. - Пети, ты сегодня рано. Что-нибудь случилось?
Прекрасная сегодня погода, такое солнце...
Сливки для Пети были налиты в особенную чашку, на которой красовался
вензель "Т", осененный четырьмя звездочками.
- Ночью шел дождь, я просыпалась, значит, были тучи, - продолжала
тетя Вайна. - А сейчас, взгляните, ни одного облачка... Еще чашечку, Иван?
Я встал.
- Благодарю вас, я сыт. Позвольте мне откланяться. У меня деловое
свидание.
Осторожно закрывая за собой дверь, я услыхал, как вдова сказала: "Ты
не находишь, что он удивительно похож на штаб-майора Пола?.."
В спальне я распаковал чемодан и переложил одежду в стенной шкаф, и
снова позвонил Римайеру. К телефону опять никто не подошел. Тогда я сел за
стол в кабинете и принялся исследовать ящики. В одном из ящиков
обнаружилась портативная пишущая машинка, в другом - почтовый набор и
пустая бутылка из-под смазки для аритмических двигателей. Остальные ящики
были пусты, если не считать пачки смятых квитанций, испорченной авторучки
и небрежно сложенного листка, разрисованного рожицами. Я развернул листок.
Видимо, это был черновик телеграммы. "Грин умер у рыбарей получай тело
воскресенье соболезнуем Хугер Марта мальчики". Я дважды прочел написанное,
перевернул листок, изучил рожицы и прочел в третий раз. Видимо, Хугеру и
Марте было невдомек, что нормальные люди, сообщая о смерти, говорят в
первую очередь, отчего и как умер человек, а не у кого он там умер. Я бы
написал: "Грин утонул во время рыбной ловли". В пьяном виде, вероятно.
Кстати, какой у меня теперь адрес?
Я вернулся в холл. У двери в хозяйскую половину сидел на корточках
худенький мальчик в коротких штанишках. Зажав под мышкой длинную
серебристую трубку, он, сопя и пыхтя, торопливо разматывал клубок бечевки.
Я подошел к нему и сказал:
- Привет.
Реакция у меня не та, что прежде, но все-таки я успел увернуться.
Длинная черная струя пролетела у меня над ухом и плюхнулась в стену. Я
изумленно глядел на мальчишку, а он глядел на меня, лежа на боку и
выставив перед собой свою трубку. Лицо его было мокрое, рот открыт и
перекошен. Я оглянулся на стену. По стене текло. Я снова посмотрел на
мальчика. Он медленно поднимался, не опуская трубки.
- Что-то ты, брат, нервный, - произнес я.
- Вы стойте, где стоите, - хрипло сказал мальчик. - Я вашего имени не
называл.
- Да уж куда там, - сказал я. - Ты и своего не называл, а палишь в
меня, как в чучело.
- Вы стойте, где стоите, - повторил мальчик. - И не двигайтесь. - Он
попятился и вдруг забормотал скороговоркой: - Уйди от волос моих, уйди от
костей моих, уйди от мяса моего...
- Не могу, - сказал я. Я все старался понять, играет он или
действительно меня боится.
- Почему? - растерянно спросил мальчик. - Я все говорю, как надо.
- Я не могу уйти, не двигаясь, - объяснил я. - И стою, где стоял.
Рот у него снова приоткрылся.
- Хугер, - сказал он неуверенно. - Говорю тебе, Хугер: сгинь!
- Почему Хугер? - удивился я. - Ты меня с кем-то путаешь. Я не Хугер,
я Иван.
Тогда мальчик вдруг закрыл глаза и пошел на меня, наклонив голову и
выставив перед собой свою трубку.
- Я сдаюсь, - предупредил я. - Смотри не выпали.
Когда трубка уперлась мне в живот, он выронил ее и, опустив руки,
весь как-то обмяк. Я наклонился и заглянул ему в лицо. Теперь он был
красный. Я поднял трубку. Это было что-то вроде игрушечного автомата - с
удобной рифленой рукояткой и с плоским прямоугольным баллончиком, который
вставлялся снизу, как магазин.
- Что это за штука? - спросил я.
- Ляпник, - сказал он угрюмо. - Дайте сюда.
Я отдал ему игрушку.
- Ляпник, - сказал я. - Которым, значит, ляпают. А если бы ты в меня
попал? - Я посмотрел на стену. - Надо же, теперь это за год не отмыть,
придется стену менять.
Мальчик недоверчиво посмотрел на меня снизу вверх.
- Это же ляпа, - сказал он.
- Да? А я-то думал - лимонад.
Лицо его приобрело, наконец, нормальную окраску и обнаружило
определенное сходство с мужественными чертами генерал-полковника Туура.
- Да нет, - сказал он. - Это ляпа.
- Ну?
- Она высохнет.
- И тогда уже все окончательно пропало?
- Да нет же. Просто ничего не останется.
- Гм, - сказал я с сомнением. - Впрочем, тебе виднее. Будем надеяться
на лучшее. Но я все-таки очень рад, что ничего не останется на стене, а не
на моей физиономии. Как тебя зовут?
- Зигфрид, - сказал мальчик.
- А подумавши?
Он посмотрел на меня.
- Люцифер.
- Как?
- Люцифер.
- Люцифер, - сказал я. - Велиал. Астарет. Вельзевул и Азраил. А
покороче у тебя ничего нет? Очень неудобно звать на помощь человека по
имени Люцифер.
- Двери же закрыты, - сказал он и отступил на шаг. Лицо его снова
побледнело.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9