.. Впрочем, все это была только история.
Примерно двадцать лет назад взыгравший лифт забросил на семьдесят
шестой этаж инспекционную комиссию Соловецкого горкомхоза, скромно
направлявшуюся обследовать забитую канализацию в лабораториях профессора
Выбегаллы на четвертом этаже. Что в точности произошло - осталось
неизвестным, сотрудник Выбегаллы, дожидавшийся комиссию на лестничной
площадке, рассказывал, что кабина лифта с безумным ревом пронеслась вверх
по шахте, за стеклянной дверцей мелькнули искаженные лица, и страшное
видение исчезло. Ровно через час кабина была обнаружена на двенадцатом
этаже, взмыленная, всхрапывающая и еще дрожащая от возбуждения. Комиссии в
кабине не было, к стене канцелярским клеем была приклеена записка на
обороте "Акта о неудовлетворительном состоянии". В записке значилось:
"Выхожу на обследование. Вижу странный камень. Тов. Фарфуркису объявлен
выговор за уход в кусты. Председатель комиссии - Л. Вунюков".
Долгое время никто не знал, где, собственно, покинул кабину
Л._Вунюков с подчиненными. Приходила милиция, было много неприятностей.
Потом, месяц спустя, на крыше кабины обнаружили два запечатанных пакета,
адресованных заведующему горкомхоза. В одном пакете содержалась пачка
приказов на папиросной бумаге, в которых объявлялись выговора то товарищу
Фарфуркису, то товарищу Хлебовводову - большей частью за проявления
индивидуализма и за какую-то непонятную "зубовщину". Во втором пакете
находились материалы обследования состояния канализации Тьмускорпиони
(состояние признавалось неудовлетворительным) и заявление в бухгалтерию о
начислении высокогорных и дополнительных командировочных. После этого
корреспонденция сверху стала поступать довольно регулярно. Сначала
протоколы заседаний инспекционной комиссии города, потом протоколы просто
инспекционной комиссии, потом особой комиссии по расследованию
обстоятельств, и вдруг - Временной Тройки по расследованию деятельности
коменданта Колонии Необъясненных Явлений г. Зубо и, наконец, после трех
подряд докладных "о преступной небрежности", где Л. Вунюков подвизался в
качестве председателя Тройки по Рационализации и Утилизации Необъясненных
Явлений (ТПРУНЯ), сверху перестали спускать протоколы и принялись спускать
циркуляры и указания. Бумаги эти были страшны как по форме, так и по
содержанию. Они неопровержимо свидетельствовали о том, что бывшая комиссия
горкомхоза узурпировала власть в Тьмускорпиони, и что распорядиться этой
властью разумно она была не в состоянии.
- Главная опасность заключается в том, - размеренным голосом
продолжал Кристобаль Хозевич, посасывая потухшую сигару, - что в
расположении этих проходимцев находится небезызвестная Большая Круглая
Печать. Я надеюсь, вы понимаете, что это значит...
- Понимаю, - сказал Эдик тихо. - Не вырубишь топором... - Ясное лицо
его затуманилось. - А что, если мы применим реморализатор?
Кристобаль Хозевич переглянулся с Федором Симеоновичем.
- Можно, конечно, попытаться, - сказал он, пожимая плечами. - Однако
боюсь, что процессы зашли слишком далеко...
- Н-нет, п-почему же, - возразил Федор Симеонович. - Примените,
п-примените, Эдик, не автоматы же там применять... К-кстати, у них же там
еще и Выбегалло...
- Как так? - изумились мы.
Оказалось, что три месяца назад сверху поступило требование на
научного консультанта с фантастическим окладом денежного содержания. Никто
в этот оклад не верил, а более всех - профессор Выбегалло, который в это
время как раз заканчивал большую работу по выведению путем перевоспитания
самонадевающегося на рыболовный крючок дождевого червя. О своем недоверии
Выбегалло во всеуслышание объявил на Ученом совете и тем же вечером бежал,
бросив все. Многие видели, как он, взявши портфель в зубы, карабкался по
внутренней стене шахты, выходя на этажах, кратных пяти, дабы укрепить свои
силы в буфете. А через неделю сверху был спущен приказ о зачислении
профессора Выбегалло А. А. научным консультантом при ТПРУНЯ с обещанным
окладом и надбавками за знание иностранных языков.
- Спасибо, - сказал вежливый Эдик, - это ценная информация. Так мы
пойдем?
- Идите, идите, г-голубчики, - растроганно произнес Федор Симеонович.
Он поглядел в магический кристалл. - Д-да, уже пора, К-камноедов
б-близится к концу. И п-поосторожней там... Д-дремучее место, ж-жуткое...
- И никаких эмоций! - настойчиво напомнил Кристобаль Хозевич. - Не
будут вам давать ваших клопов и ящиков - не надо. Вы - лазутчики, с вами
будет установлена односторонняя телепатическая связь. Мы будем следить за
каждым вашим шагом. Собирайте информацию - вот ваша основная задача.
- Мы понимаем, - сказал Эдик.
Кристобаль Хозевич снова оценивающе оглядел нас.
- Модеста бы им с собой взять, - пробормотал он, - клин - клином... -
Он безнадежно махнул рукой. - Ладно, идите. Буонавентура.
Мы вышли, и Эдик сказал, что теперь надо зайти к нему в лабораторию и
взять реморализатор. Последнее время он увлекался практической
реморализацией. В лаборатории у него в девяти шкафах размещался опытный
агрегат, принцип действия которого сводился к тому, что он подавлял в
облучаемом примитивные рефлексы и извлекал на поверхность и направлял
вовне разумное, доброе и вечное. С помощью этого опытного реморализатора
Эдику удалось излечить одного филателиста-тиффози, вернуть в лоно семьи
двух слетевших с нарезки хоккейных болельщиков и ввести в рамки
застарелого клеветника.
1 2 3 4 5 6 7