- Ведь верно, Елена Владимировна? - сказал он.
- Вашу шахту я предлагала закрыть пять лет назад, - ледяным голосом
сказала Елена Владимировна.
Москвичев злорадно захохотал.
- О врачи, врачи! - воскликнул он. - Понавыбирали мы вас в Совет на
свою голову!
- Мы хотим _р_а_б_о_т_ы_! - сказала девушка. - Поймите! Большой,
ответственной, чтобы вся Земля работала! Чтобы было весело и трудно! А как
же иначе? Что мои тяжелые системы на Земле? Ну передвинуть домик с места
на место, ну котлованчик для фабрики отрыть... Да разве я только это могу?
Дайте мне построить ракетодром. - Она взмахнула сжатым кулачком. - Дайте
построить город на болоте! И чтобы была буря! И подземные взрывы! И чтобы
потом сказали: "Этот город строила Марина Черняк", понимаете?
- Ну... без бури и взрывов было бы лучше, - сказал Москвичев.
- Правильно, Маринка! - закричали за соседними столиками. - А то
зажали нас на Земле, и развернуться негде...
За спиной Марины воздвигнулся худущий юноша с очень большим носом.
- Это все правильно, - сказал он рассудительным голосом. - Я сам
подрывник и ужасно хочу больших взрывов. Но есть еще другая сторона. Самая
главная, простите меня, Елена Владимировна. Двадцать тысяч человек
работают на Венере в тяжелых условиях. Это очень хорошие люди. Я бы прямо
сказал - лучшие люди. А мы, десять миллиардов землян, никак не соберемся
им помочь! Это просто срам! Ну и что же, что они хотят работать на Венере?
Это их право - работать на Венере! И раз они не хотят уходить оттуда, мы
должны им помочь. И, простите, Елена Владимировна, поможем.
- Милый! - растроганно пробасил Иоанн Москвичев. - Милые вы мои
десять миллиардов!..
Елена Владимировна бесконечно умными глазами поглядела на носатого
юношу, улыбнулась и сказала:
- Да-да, в том-то все и дело.
"Ах, молодцы, молодцы! - весело подумал Кондратьев. - Все правы!"
- Елена Владимировна, - понизив голос, спросил он, - а вы-то сами
почему летите на Венеру?
- На Венере пока еще очень мало хирургических кабинетов, - тоже
вполголоса ответила Елена Владимировна. - А я хирург-эмбриомеханик. Я могу
работать без кабинета, в любых условиях, даже по пояс в болоте...
Кондратьев огляделся. Шахтер перебрался поближе к Москвичеву, и
сейчас Москвичев во взаимодействии с носатым юношей наступал на него, а он
яростно отбивался. Коренастый Басевич шептался с оператором тяжелых
систем. Елена Владимировна, прищурившись, задумчиво смотрела поверх голов.
Кондратьев встал и потихоньку вышел на крыльцо. Ночь была безлунная и
ясная. Над черной бесформенной громадой леса низко висела яркая белая
Венера. Кондратьев долго смотрел на нее и думал: "Может быть, попытаться
туда? Все равно кем - землекопом, каким-нибудь водителем или подрывником".
- Смотрите? - раздался из темноты голос. - Я вот тоже смотрю.
Дождусь, когда она зайдет, и пойду спать. - Голос был спокойный и усталый.
- Я, знаете, думаю и думаю. Насадить на Венере сады... Просверлить Луну
огромным буравом. Была, знаете, такая юмореска у Чехова - прозорливец был
старик. В конечном счете смысл нашего существования - тратить энергию...
И, по возможности, знаете, так, чтобы и самому было интересно и другим
полезно. А на Земле теперь стало трудно тратить энергию. У нас все есть, и
мы слишком могучи. Останавливаться - не в природе человека. Противоречие,
если угодно... Конечно, и сейчас есть много людей, которые работают с
полной отдачей - исследователи, педагоги, врачи-профилактики, люди
искусства... Агротехники, ассенизаторы... И их всегда будет много. Но вот
как быть остальным? Если человеку хочется стать инженером, оператором,
лечащим врачом... Конечно, кое-кто уходит в искусство, но ведь большинство
ищут в искусстве не убежища, а вдохновения. Судите сами - чудесные молодые
ребята... Им мало места! Им нужно взрывать, переделывать, строить... И не
дом строить, а по крайней мере мир - сегодня Венера, завтра Марс,
послезавтра еще что-нибудь... Молодцы Совет! Вот и начинается межпланетная
экспансия Человечества - разрядка великих аккумуляторов... Вы согласны со
мной, товарищ?
- С вами я тоже согласен, - сказал Кондратьев.

2. СКАТЕРТЬ-САМОБРАНКА
Женя и Шейла работали. Женя сидел за столом и читал "Философию
скорости" Гардуэя. Стол был завален книгами, лентами микрокниг, альбомами,
подшивками старых газет. На полу, среди разбросанных футляров от
микрокниг, стоял переносной пульт связи с Информарием. Женя читал быстро,
ерзал от нетерпения и часто делал пометки в блокноте. Шейла сидела в
глубоком кресле, положив ногу за ногу, и читала Женину рукопись. В комнате
было светло и почти тихо, в экране стереовизора вспыхивали цветные тени,
едва слышно звучали нежнейшие такты старинной южноамериканской мелодии.
- Изумительная книга, - сказал Женя. - Я не могу ее читать медленно.
Как он это сделал?
- Гардуэй? - рассеянно отозвалась Шейла. - Да, Гардуэй - это великий
мастер. - Как он этого добился? Я не понимаю, в чем секрет.
- Не знаю, дружок, - сказала Шейла, не отрываясь от рукописи. - И
никто не знает. И он сам не знает.
- Поразительное чувство ритма мысли и ритма слова. Кто он такой? -
Женя заглянул в предисловие. - Профессор структуральной лингвистики. А!
Тогда понятно.
- Ничего тебе не понятно, - сказала Шейла. - Я тоже структуральный
лингвист.
Женя поглядел на нее и снова углубился в чтение. За открытым окном
сгущались сумерки. В темных кустах мелькали искорки светляков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85