Между прочим, мне понравилось. Он делал это прекрасно, джин не повлиял».«Он долго практиковался».Жестокие слова были сказаны легко, но, думаю, именно в этом момент я начала ненавидеть Годфри Мэннинга. Вспомнила усталое и измученное лицо Макса, напряжение сэра Джулиана, отчаянно старающегося не рассыпаться, двух мальчиков, свернувшихся на самодельной кровати, благодарную Марию… До этого момента главным было то, что я помогаю Максу, это оправдывало необходимость вранья. Но сейчас я разобралась, и мне стало легче. Докажем, что Годфри Мэннинг преступник, его за это накажут, и я собираюсь приблизить этот момент всем, чем могу. Что-то во мне определилось, холодно и тяжело. Готова к бою. Я почувствовала, что он на меня смотрит, и привела лицо в порядок.«А что происходило, когда вы пришли в дом? Что он сказал Максу и мальчику-манекену?»«При мне ничего. Нет, честно, Годфри. – Крайне приятно было осознавать, как искренне я звучу. – Они угадали, что там были вы только потому, что вы бросили окурок около камина».Он скрипуче засмеялся. «Детективы с неограниченной ответственностью! Вы провели прекрасную ночь, не так ли? Они в вашем присутствии ничего не обронили про Спиро?»«Ни слова».«Или про Янни Зуласа?»Я вытаращила удивленные глаза. «Янни… А, утонувший рыбак. А почему?»«Просто спросил. Чистое любопытство».Я ничего не ответила, решила подержать паузу. К чему-то подходим… Очевидно он до сих пор гл уверен, что полиция поверила в два несчастных случая, и также очевидно, что ему очень хочется это узнать точно. И поскольку он явно не склонен переживать по поводу содеянного, его, значит, занимает что-то, что еще нужно сделать. Ему нужно чистое поле без наблюдателей. Его попытки с сэром Джулианом, а теперь со мной, говорят о том, что он не подозревает о нашем внимании, просто ему срочно нужен зеленый свет. Ну и ладно, подумала я жизнерадостно, пусть еще попотеет. От меня он зеленого света не дождется.Дорога пошла вверх, извивалась на крутом склоне между деревьями, виноградниками и полями цветущей кукурузы. Он неожиданно спросил: «Вы видели, как он возвращался к телу, когда мы ушли?»«Что? Кого видела?»«Гэйла, конечно».«О, да… Извините, засмотрелась на пейзаж. Да видела. А что?»«Не спросили, зачем он это сделал?»«Да нет. Думаю, он просто хотел еще раз посмотреть. – Я немножко подрожала. – Лучше он, чем я. А что, вы думаете он увидел что-то чего мы не заметили?»Пожал плечами. «Он вам ничего не сказал?»«Совсем ничего. Да я вообще Гэйлов плохо знаю, вряд ли они мне скажут больше, чем вам. Вы что-ли начали думать, что в смерти Янни было больше скрыто, чем на первый взгляд?»«Нет. Скажем, это любопытство и понятное неудовольствие, когда что-то вырывают из рук. Человек утонул у моих ступеней, как Спиро с моей яхты, и мне кажется, что меня должны держать в курсе. Вот и все».«Ну, если что-то станет известно про Спиро, Мария узнает, расскажет сестре, а она сразу мне. Если что будет, дам вам знать. Понимаю, каково вам».«Уверен, что понимаете. Вот и приехали. Проверим, пропустят ли нас за одну драхму?»Открытые ворота. Огромные деревья, уже по-летнему тяжелые, свесили ветки через стены. Сонный привратник лишил нас двадцати драхм и разрешил войти.Дом очень близко от ворот среди густых деревьев. Двери открыты. Я слабо ожидала увидеть настоящий музей, бережно охраняемые реликвии прошлого, но это был просто пустой дом, летняя резиденция, из которой выехали владельцы. Оставили открытыми двери и окна, так что мертвые листья и насекомые годами скапливались в покинутых комнатах, кривились поды, облезала краска со стен, ржавел металл… Заброшенное место в заброшенных остатках бывших садов и террас, а за границами сада столпились деревья и кусты одичавшего парка.Я очень мало помню об этом посещении Аххилеона. Уверена, что Годфри – хороший гид, помню, что он беспрерывно и очаровательно излагал массу информации, а я должным образом реагировала. Но меня захватило новое ощущение ненависти, которое постоянно норовило прорваться наружу, из духа противоречия я, возможно, даже с ним заигрывала. Он относился ко мне все более тепло. Я была очень счастлива, когда мы, наконец, выбрались ив пыльных комнат на террасу.Здесь по крайней мере был свежий воздух, и не так трудно было восхищаться, как среди пыльных и облезлых остатков роскоши. Пол террасы покрывал отвратительный кафель цвета печенки, а слишком густые деревья загораживали весь вид, но я излила максимум эмоций на жуткие металлические статуи по углам и ряд бледных мраморных муз, печально расположившихся вдоль стены. Я оказалась идеальным туристом, останавливалась у каждой, будто их Микельанджело изваял. Три пятнадцать, три двадцать… Даже если тратить три минуты на каждую музу, невозможно протянуть дольше, чем до трех сорока семи…Оставался сад. Мы детально его обследовали, осмотрели лилии под пальмами, несколько несчастных пионов, борющихся за жизнь в густой тени, мерзкую статую ликующего Ахиллеса (шесть минут), каких-то тевтонских воинов, перерезающих друг другу глотки среди буйной ежевики (полторы минуты). Я даже с безумной смелостью залезла бы в какой-то колючий куст, в котором спрятался Гейне на стуле, если бы перед ним не стояли ворота, замотанные проволокой, и если бы я не боялась истощить терпение Годфри.Зря беспокоилась. Оно было непоколебимо. Он наверняка был уверен, что провести с ним день – необыкновенно волнующее событие для меня. Так, между прочим, и было.Когда он взял меня за руку, чтобы аккуратно отвести к воротам, где нас ждал «Ягуар» я так заволновалась, что по моим костям ток прошел. Было еще только двадцать минут пятого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78