Время терпит. А может быть, мистер Говард вообще не захочет сюда переезжать. – Он улыбнулся. – Знаешь, вся деревня безумно хочет взглянуть на его жену. Не знаю, что они думают об этой мексиканке, но я слышал, как миссис Марджет рассуждает о тотемных столбах, а миссис Гендерсон говорила мне, что миссис Грей – знаешь, глава Союза матерей – на прошлой неделе произнесла речь о расовых отношениях и притеснениях цветных. Полагаю, она очень эрудированная.Я рассмеялась:– На самом деле жена мистера Говарда настоящая испанка и, судя по фотографиям, изрядная красотка. Но надо признаться, я не представляю ее – да и его тоже – живущими здесь.– Значит, поместье перейдет к братьям Эшли? То есть к Эмори. Забавно, не правда ли? – задумчиво проговорил Роб. – Джеймс лишается всего из-за каких-то двадцати – тридцати минут. Странно быть близнецами, а?– Еще как, надо думать. Но не знаю, считает ли Джеймс это потерей. Здесь нет денег, Роб. Место прелестное, но скоро настанет время, когда уже невозможно будет его содержать.– И я так прикидываю. Но вам разве не приходили в голову мысли про Национальный фонд памятников или что-то в этом роде? Он мог бы поддержать. Я хочу сказать, от такого места историки и прочие просто с ума сойдут...– Национальный фонд не берет на свое попечение собственность, если она ему не завещана, а как мы это устроим? Я знаю, папа всеми силами пытался. Думаю, в перспективе даже Департамент окружающей среды вступится за дом, но сомневаюсь, что они позаботятся о парках и землях. С ними придется расстаться, исторические они или нет.– Что ж, – сказал Роб, – может быть, ты только прикидываешься, но похоже, пока ты только рада, что не у тебя будет болеть об этом голова.– Конечно, ты прав. Начинать все это придется мистеру Эмерсону. Бедняга! Ему придется разбираться во всех этих юридических хитросплетениях – он называет это рукой мертвеца. – Рукой мертвеца?Роб был слегка шокирован, и я сначала удивилась, но потом поняла: он, по-видимому, подумал, что стряпчий имел в виду моего отца.– Да нет, я просто хотела сказать, что положение... Ты, наверное, знаешь историю с наследованием? Мистер Эмерсон имел в виду, что мой дальний предок, который создал положение о трасте, протянул руку из могилы, чтобы сделать нам всем гадость.– О да, я знаю. Твой отец как-то говорил мне. Прежде чем что-либо продавать, вы все должны дать свое согласие, да? – Он немного помолчал, размышляя. – Да, могло бы быть ужасно, но, по-моему, он неплохо придумал. И по тому, как все повернулось, он, пожалуй, улучшил твое положение. Я хочу сказать: даже при всем желании они не смогут продать коттедж через твою голову.– Они все равно не смогли бы, – сказала я. – Вся та малость, которую называют «участок, принадлежащий коттеджу», – старый фруктовый сад и полоска земли к югу от пруда до дороги в Уан-Эш, – не входит в траст. Это все, что папа мне оставил, но это все мое.Роб глубоко задумался.– А если бы они захотели ликвидировать траст и все распродать, ты бы согласилась?– Трудно сказать. Может быть, нам придется продать землю, чтобы сохранить дом. Я знаю, что у папы это было на уме. Но я не совсем представляю, что бы это означало, например, для тебя и для Гендерсонов. Мы в своих разговорах не заходили так далеко. – Я взглянула на него. – А если траст будет ликвидирован, что будет с тобой? Ты сможешь купить себе этот коттедж?– Не думаю. Впрочем, может быть, я и не захочу здесь остаться. Но тебе нет нужды об этом беспокоиться. У тебя своих забот хватает. – Он выпрямился на стуле. – Да и не стоит в такое утро обсуждать будущее. Извини, мне не следовало спрашивать о твоих планах. Но знаешь, когда это – твой отец и прочее – отойдет немного на задний план, когда ты выяснишь, что он хотел от тебя, все утрясется само собой. Я не пропаду, поверь. Нужно только время.Я кивнула и допила чай, успокоенная его здравым смыслом. Время. В деревне на все нужно время. Пусть все идет своим чередом, и урожай вырастет, и его уберут – все в свое время. А теперь, кажется, время оставить землю под пар.– Что ж, дадим возможность всему утрястись. Я определенно не в том состоянии, чтобы принимать решения. Сначала пусть прояснятся все юридические проблемы, а со временем Божьи мельницы перетрут в пыль все факты, которые я установлю, и, может быть, все решится без моего участия. Но кое-что можно сделать прямо сейчас. Я могу просмотреть бумаги, о которых говорил отец, и попытаться выяснить, что он имел в виду, если он вообще чего-то от меня хотел. А для этого мне нужно попасть в дом. У меня есть ключ только от восточной двери, но, наверное, все помещения заперты снаружи? Пока не хочется объявляться Андерхиллам. Ты случайно не знаешь, у кого могут быть ключи от главного здания?– Знаю, – ответил Роб. – Они у меня.Так просто.– У тебя?Он кивнул:– Твой отец дал мне их перед отъездом в Германию. Разве ты не знала? У мистера Андерхилла другая связка – от всех помещений для публики и от своих. Ему нужны ключи на случай пожара и для «пенсовиков» – так мы между собой называем туристов, которые платят по двадцать пять пенсов, – но твой отец сказал, что некоторые ключи из этой связки отдал мистеру Эмерсону. А остальные дал мне.– Слава богу! – с облегчением сказала я. – Вот и конец одной тайны. Ты не представляешь, какие картины мы с мистером Эмерсоном себе рисовали! Похоже, он заподозрил, что ключи у папы украли, когда его сбила машина. Разумеется, мне разрешено ими пользоваться, пока не решатся все юридические проблемы.– Лучше возьми их прямо сейчас. – Пока я говорила, Роб открыл ящик кухонного стола и вытащил оттуда связку знакомых мне ключей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87