— И я не стану. Будете что-нибудь покупать? Или паек возьмете?
— Да, пожалуйста. Вот карточки.
— Спасибо… Тогда все проще, конечно. Я только второй день работаю и не освоилась еще с тетиными полками, но с пайками легко, я несколько уже собрала и приготовила.
Она говорила не переставая, пока обслуживала меня. Эшхерст, где она жила, находился милях в пяти, но, как выяснилось, прежде ей случалось заезжать к тетке лишь изредка и ненадолго, впрочем, эта временная работа ей нравилась, потому что у викария работала ее подруга.
— Лил Эшби? — спросила я. — Да, верно. Ведь их ферма по дороге в Эшхерст. Вы с ней в одной школе учились?
Я говорила рассеянно, все время глядя сквозь застекленную дверь, не идет ли викарий от миссис Фостер на почту, что на противоположном краю луга. Жаль, что миссис Барлоу уехала. Она была великая сплетница, и поскольку большинство появлявшихся в деревне рано или поздно заходили в лавку, я надеялась что-нибудь узнать от нее.
— Все? — спросила Джинни, положив последний пакет в мою корзинку. — Вот консервированный колбасный фарш, не хотите ли баночку? Или муки?
— Да нет, спасибо. У меня есть все, что надо, а много нести не хочется. До Розового коттеджа далеко. Этого мне вполне хватит. Сколько с меня?
Она назвала сумму, и я расплатилась. Считая сдачу, Джинни спросила, впервые выказав любопытство:
— Розовый коттедж? Это не дом по дороге на станцию? Там умерла старушка, а ее сестра уехала на север? Я слышала про это.
Поколебавшись, я задала ей вопрос, который хотела задать миссис Барлоу:
— А твоя тетя не говорила ли часом, что там видели чужаков или кто-то спрашивал про Розовый коттедж?
— Нет, не припомню такого. Вот сдача, и не забудьте карточки.
Подавая мне книжку с карточками, она взглянула на адрес на обложке:
— Ричмонд, Саррей? Так вы, значит, не из Тодхолла? Живете в Розовом коттедже? Он ваш собственный? А вам там не одиноко?
— Да нет.
Показался викарий: он закрыл калитку миссис Фостер и направился через луг. Он, видимо, шел в церковь.
— Вы здесь отпуск проводите, да? Вы им родня? Тетя мне сказала…
— Извини, там человек, с которым мне надо повидаться. Пойду его догоню. Еще раз спасибо, Джинни. До встречи.
Подхватив корзинку, я поспешила к двери, но запнулась о Плюшку, которая ожидала, когда же ее выпустят обратно, вероятно, чтобы она могла, снова погрузиться в созерцание уток. Последовала суматоха, и, пока Плюшку ловили и просили за нее извинения, я сбежала, спасшись от дальнейших вопросов, и направилась через луг к церкви.
Пройдя в южный вход, я не увидела викария. Но у кафедры оказалась женщина, позади нее стояли ведра с цветами и ветками, а на полу ожидала пара больших пустых медных ваз. Я узнала эти тяжелые вазы, стоявшие по обе стороны алтарной арки. В праздники дедушка обычно приносил из садов Холла охапки цветов или зеленых ветвей. В обычные воскресные дни вазы, как правило, оставались пустыми.
Церковь, вечное сердце деревни, не изменилась и не стала меньше, в отличие от Розового коттеджа и дома викария. Она все та же: вчера, сегодня, всегда. Так, как должно быть. Когда я скользнула на заднюю скамью, чтобы прочитать коротенькую молитву и тем вежливо приветствовать хозяина этого дома, в моей голове мелькнула мысль, что в любой церкви прекращается течение времени. Я предполагала, что дело не только в тенях, резьбе и высоких крестовых сводах, в неясном сакральном свете, но и в словах, мыслях, скорбях и радостях бесчисленных людей, побывавших здесь за долгие годы. В Тодхолле их много накопилось почти за десять веков.
Я поднялась и подошла к женщине, расставлявшей в вазы цветы. Она не оглянулась, когда я вошла в церковь, но теперь она выпрямилась и приветствовала меня. Женщина была высока и скорее худа, чем стройна. В темных волосах, небрежно подоткнутых под фетровую шляпу, лишь недавно появились седые пряди. Ей было, вероятно, лет шестьдесят с лишним. К старой юбке она надела белую блузку и шерстяную кофту на пуговицах. Со мной она поздоровалась со спокойствием, граничившим со снисходительностью. Ее выговор выдавал человека образованного.
— Здравствуйте. Чудесное утро, не так ли? Вы интересуетесь нашей церковью?
— Доброе утро. Вы, должно быть, миссис Вин-тон Смит?
— Да?
В ее голосе прозвучал вопрос, и она ожидала ответа. Я сказала:
— Я Кэйт Херрик, миссис Херрик. Я уже заходила к вам, но викария не было дома. Я хотела бы расспросить его о некоторых важных предметах и подумала, что застану его здесь. Я только что была в лавке напротив и видела, как он пересек луг. Он, полагаю, вошел в дверь ризницы? Как вы думаете, могу ли я пройти туда и переговорить с ним?
— Я не слышала, чтобы дверь закрывалась или открывалась, но он вполне может быть в ризнице, сегодня утром он что-то говорил про бумаги, на которые хочет взглянуть, и я думаю, что он очень занят. Но, вероятно, — любезно добавила она, — я чем-то смогу вам помочь? Вы не из деревни, не так ли? Если вы хотите больше узнать о церкви, то есть очень хорошая брошюра, написанная предыдущим викарием. Она лежит на скамье возле купели. К сожалению, нам приходится ее продавать за три пенса: церковь сейчас нуждается в средствах.
Она, должно быть, привыкла, подумала я, защищать мужа от назойливых посетителей. Пришлось изобретать способ проникнуть за эту защиту. Я посмотрела на ведро с цветами:
— Какие чудесные цветы… Вы их сами выращиваете?
— Да. Они из нашего сада. Вы тоже цветовод, миссис Херрик?
Я улыбнулась:
— В некотором роде. Я работаю в питомнике в Ричмонде.
— Вы здесь навещаете друзей?
— Я здесь на пару дней. Живу в Розовом коттедже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59