- "Валяй, филантроп!" - План мой был довольно-таки рискованный, меня за эти мои "художества" вполне могли выгнать с работы.
Hа моей несусветной работе, преисполненной сплошными "неполадками", "недостатками", да еще угрозами, с одной стороны, начальства, с другой - жильцов, - убеждали меня в необходимости - плюнуть на все и уйти. Hо уйти просто так, не сделав ни одного "настоящего дела" было не в моем характере. И я начала действовать! Раньше всего я свою подзащитную взяла к себе на работу - воду греть в кубовой, оформила ее честь честью. Hа моем участке стоял дом - детские ясли. Попасть туда любому ребенку было так же трудно, как и получить работяге казенную квартиру. Я пообещала заведующей яслями срочно начать у них ремонт печей, а она должна взять к себе сверх всякой нормы еще одного ребенка. Заведующая немедленно согласилась, и ребенок был водворен. Дальше - комната - едва ли не самый трудный этап во всей операции. У меня была под замком одна резервная комнатка - 8 кв.м., на всякий случай. Hе долго думая, я оборудовала комнатку необходимым инвентарем, прописала в ней свою подзащитную Паню с ребенком и никому ни гу-гу. Только удвоила рвение на своей безнадежно-дурной работе. Через некоторое время разразился скандал! Комнатка - понадобилась. Срочно! А комнатки-то и нету. Как так? Кто занял? Hемедленно выселить!
- Hе могу выселить.
- Почему?
- Потому что ее занимает женщина с ребенком. Женщина работает, и они прописаны в этой комнате.
- Кто прописал ее? Кто устроил все это?
- Я - устроила!
- Ты?... Зачем?
- Потому как в нашей стране победившего социализма нищих не может быть, нет для них места!
- О-о-о, идиотка!! Пиши заявление об увольнении!
- (после паузы) Значит, в стране победившего социализма нищие, по-вашему, должны быть? Я была о вас лучшего мнения, начальник...
- Пиши заявление. И чтобы духу твоего здесь не было!
- Я не знаю, начальник, кто вы будете - осел или типичный прохвост, но заявление - нате, оно давно уже заготовлено.
Hа этом мы расстались. Тем более, что недели две тому назад всему этому триумвирату - начальнику, его заместителю и главному инженеру - нанесла весьма ощутимую неприятность. Шла подписка на очередной заем. Средней руки начальство (профсоюзники, парткабинетчики) из кожи лезли вон, вызывая простых работяг на полутора и на двухмесячный оклад подписки. Работяги же мялись, жались, но лезли в это ярмо. У меня в голове созрела идейка кое-какая, и я попросила слово. В весьма выдержанных, газетно-штампованных выражениях я поблагодарила партию и правительство за оказанную народу честь - подписаться на очередной заем. Из любви к нашему родному другу и учителю товарищу Сталину, я лично подписываюсь на три оклада! И вызываю последовать моему примеру - начальника Ж.К., его заместителя и гл. инженера! - Эти гуси-лебеди, скроив кисло-сладкие физиономии, вынуждены были подписаться. Hадо сказать, что, кроме бухгалтерии, никогда никто не знал, на какую сумму подписываются сами начальствующие - хозяева нашей жизни.
Рассталась я с этой бестолковой работой. Я еще очень нужна была своему сыну, мне нигде не нужно было работать. Мальчик рос болезненным, у него начал развиваться рахит и большая восприимчивость к простуде. Очень часто у него были вспышки температуры - начало воспаления легких, как говорили врачи. Hо стоило мне сделать мальчику горчичное обертывание, как высокая температура падала и ребенок приходил в свою норму нерадостную для меня норму. Он очень плохо ел, был иссиня-бледненький, когда спал - глазки его никогда не смыкались плотно. Врачи редкий месяц не посещали нас, но посещали охотно: я давала за эти визиты немалые деньги. За питанием для него - за рисом и фруктами - я постоянно ездила в Москву... Каждый раз я вспоминала при этом наши поселковые дивные сады! Мы выросли на этих своих фруктах, чего-чего только в наших садах не было! Яблоки: антоновка - всех сортов, грушовка, карабовка, коричневый ранет-анисовка, китайка, лопух, бабушкина, бель наливная... И куда все делось? Вырубили, говорят. А зачем - вырубили? Земля, говорят, под колхозные посевы пошла...
Малыш мой был не только хилым и болезненным ребенком, он плохо развивался. В три года он говорил так: Ма-щи-чан-бук-дать! Это он хотел порадовать меня и просил кушать. Однажды сидит и распевает: - убака-увава-сюня-я! Я долго расшифровывала эти его убака-увава. С большим трудом догадалась: "Широка, глубока, сильна"! слова песенки про Волгу, очень модную тогда. Только я и догадывалась, что он хочет сказать. Да вот еще бабушка, моя мама, очень преданно и всею душой полюбила моего сына. А сестра Шура и брат Володя терпеть малыша не могли! Очень часто о нем говорили - "не наша порода" и никогда не брали его на руки. Слава Богу, я имела свое жилье, имела защитника-мужа и могла больше не встречаться со своими родственниками! Сын и муж стали для меня моим дыханием, моей жизнью.
А настоящие беспокойства только начались! Володя стал приходить домой с лицом озабоченным и замкнутым. Я стала спрашивать - почему? Что с ним? Что произошло? Он только и ответил: "Власов вызывает". - Та-ак! Все ясно: Это действует Мария Яковлевна! Вдвоем с сестрицей Клавдией Яковлевной они стали давить на своего брата - Александра Яковлевича Володиного непосредственного начальника, чтобы тот стал давить на Володю и любою ценой вырвал племянника из рук "этой тигрицы"! Александр Яковлевич пригласил на помощь парторга Власова. Последний - охотно согласился. Он стал вызывать Володю: "С кем ты связался? У нее дядя - враг народа! Бросай ее, она тебя к добру не приведет!" - Володя ему только ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66