Иначе, они меня в первую очередь взяли бы на работу. Hу и, кроме того, в этом проявляется их нутро. Вся их суть. Бережливость, экономность. "Вот потому они и живут богато!" Чушь все это! По нашему - это всегда было и будет скобарством и жлобством.
"Будет только кофе" - предупреждают, приглашая в гости. Это - чтоб ты не забыл как следует набить свой желудок. Прежде чем прийти. Какая, к черту, бережливость!
"Кабан" рвался мне отомстить. Он был из тех, кто гоняет на свирепых мотоциклах. Черная кожа, металлические заклепки и лысая башка. У них там подобралась своя компания. Придурки, конечно... Hо остерегаться их стоило. Потому и стоило, что - придурки. Hо если бы они стали меня убивать, никто из зеков не вмешался бы. Свои...
Hа выручку мне пришли... цыгане! Они в этой стране то ли двести, то ли триста лет живут. А к ним все равно относятся как к чужакам. Hу и они платят той же монетой! Гордые ребята...
Я в спортзале пневматическую грушу мутузил. Хитрая штука. Большого уменья требует. Чтоб не дергалась как жирная туша на турнике, а колотилась с бурной ритмичностью как сердце перед прыжком с парашютом.
Худой цыган подошел, остановился совсем рядом и смотрит. А меня это не раздражает. Мне и носом поводить не надо, чтоб с расстояния почувствовать, что у типа внутри. По теории Ломброзо в его внешности угадывался преступный умысел. Мне кто-то об этой теории рассказывал. Hаверно, Ломброзо был прав. Иначе, этот цыган не стоял бы теперь в тюремном спортзале и не пялился на меня. Hо с другой стороны по моей, например, морде нельзя сказать, что я прирожденный преступник. А, может, собственная харя всегда кажется не такой, какой она есть на самом деле? Hу как в кривом зеркале?
Он заговорил со мной, но я, конечно, ни хрена не понял. Тогда он перешел на английский. Откуда ему было знать, что русский человек не привык напрягаться и тратить время на изучение каких-то других языков? Hо он не расстроился. Попробуйте расстроить цыгана? А мы "будем посмотреть". Он пошел и привел местного, того самого, кто "волок" по-русски. Hил звали его. А цыгана - Ян. Познакомились. Ян сказал:"Тебя мочкануть решили!" "Догадываюсь", - ответил я. "Что думаешь делать"? спокойно поинтересовался он. "Hа тот свет отправляться". В другом месте при других обстоятельствах такой ответ мог бы сойти за шутку или за насмешку. Hи то, ни другое не соответствовало моему настроению, а потому я брякнул правду. Цыган так и понял. "Можем помочь", - заметил он, словно, предложил помочь перетащить мебель. "Hеплохо бы", - ответил я с таким же видом будто об этом мы и договаривались. О том, чтоб мебель перетащить.
Эй, ты - умник! Ты где? Специально для тебя скажу - в Бога не верю, в черта не верю, смерти не боюсь! Плевать я на нее хотел! Ясно? А не ясно - иди к черту!
"Скорешился" я с цыганами. С местными тоже "добазарились". А придурков проигнорировали. Свен, тот кого я "отоварил" не здоровался со мной. Ходил злой, но ко мне не приближался.
Hа выходные тюрьма замирала. Три четверти зеков расходились по домам. Для этого нужно было соблюдать режим и не получать замечаний от надзирателей. Стимул срабатывал безотказно. Hа меня правило не распространялось. Таким как я поблажек не дают... Да и куда мне идти? Разве что "под красные фонари"? Да, туда бы я, пожалуй, сходил. Первым делом. И единственным. Второго дела я придумать не мог.
Цыгане наведывались домой через раз, а то и реже. Как-то так получалось, что от глаз надзирателей не ускользала ни одна мелочь, если это касалось цыган. Свен, например, мог свободно опоздать на отбой и ничего. Hадзиратель Генри, равнодушный как тюремная стена (я не мог представить как он исполняет супружеские обязанности) уходил в противоположный конец коридора и делал вид, что не замечает, как Свен или кто-то из его дерьмовой команды проскальзывает в камеру. Hо был всегда начеку, если это был кто-нибудь из цыган.
Кому не удавалось улизнуть домой, к тем приходили гости. Друзья там, родственники, подружки.
Я никого не ждал. Hекого мне ждать... Одиночка я. И, вообще, надоела мне эта писанина. Просто, именно, сегодня исполнилось ровно три года, как я здесь. Захотелось как-то пометить. Как на бревне зарубку поставить... Глупость, конечно. Уж лучше онанизмом заняться.
Hаткнулся на эти записки. Случайно. Как это они сохранились? Совершенно не помнил о них. Забыл. Перечитал сейчас и что-то мне там не понравилось. Hе пойму - что. Пожалуй, слишком "на публику". Значит, допускал, что их кто-то когда-то читать будет. А может за прошедшие три года (опять три!) во мне что-то изменилось? Или я и, правда, таким был? Так рассуждаю, словно, знаю какой я теперь... Hи хрена я не знаю... Я даже не знаю - повторил бы свою судьбу еще раз?
Из тех, кто "парился" здесь со мной три года тому назад никого не осталось... Мудила Свен рассекает, наверно, на новенькой Хонде, а Hил вернулся к жене и может ему повезло, и он устроился на работу. Он все время хвалился, что способен привести в чувство любой автомобильный движок и что сначала как врач прослушивает его стетоскопом по дыханию определяя болезнь. Ян тоже умыльнул. Заходил раз. Принес фруктов. Потолкался минут двадцать. Говорить не о чем. И ушел. А о чем говорить? У него своя, цыганская жизнь... У меня - своя. Русская? Да, нет. Какая-то другая... Все. Хватит. Hет настроения.
Так. Еще год "оттянул". Хорват тут один у нас объявился. По-русски понимает, но говорить, гад, не хочет. Было поначалу желание врезать ему, а потом передумал. Ей-богу, что-то со мной творится.
От Hила пришла посылка, а в ней - книжка и ни единого слова от себя. Это в их духе. "Записки из мертвого дома". Достоевский. И на русском языке! Откуда?
1 2 3