… Почему его дубленка стала такой грязной?…«Осторожно, двери закрываются. — объявила механическая женщина, — Следующая станция — Новослободская.» Многотелое многоголовое сверхсущество с нечеловеческой силой съежилось в отчаянном усилии вместиться в замкнутое пространство поезда. Обрывки воспоминаний заметались в голове Эрика, как раненые птицы. Слепые бельма выключенных телевизоров немигающе уставились на него из-под потолка вагона. Эрик почувствовал, что его сознание меркнет, но не испугался — ибо знал, что его тело развило способность к самостоятельному существованию.Он вернулся в свое тело, когда то шло куда-то по улице. Мела метель — настолько густая, что было почти темно. Тело дошагало до угла, повернуло налево, пересекло улицу и вошло в какой-то двор — четко и целеустремленно, будто имея перед собой ясно поставленную задачу. Что оно собирается делать? Осторожно оглядываясь, тело выбралось через какую-то калитку в узкий переулок и оказалось перед высоченным бетонным забором с колючей проволокой наверху. «Что это?… — удивился Эрик, — Похоже на тюрьму.» Из расположенного рядом подъезда выползла крошечная оборванная старушонка и, сгибаясь под ударами вьюги и бременем лет, поковыляла по тротуару. Из-под ворот заброшенного гаража выскочила мутантная кошка-летяга, повела шальными желтыми очами, взлетела по забору, перемахнула через колючую проволоку и исчезла на той стороне. Эрик проследил взглядом ее траекторию и остолбенел — заполняя весь горизонт, за забором высилась башня Лефортовской тюрьмы. Зачем его сюда принесло?!… Он перехватил бразды правления своим телом, резко повернулся и пошел в обратном направлении.Когда тело и сознание Эрика соединились в следующий раз, он выходил из метро на станции Арбатская. Он прошел мимо кинотеатра «Художественный», пересек Бульварное Кольцо и углубился в лабиринт арбатских переулков. Некоторое время он блуждал без цели и направления … и, наконец, обнаружил себя в центре какого-то двора, созерцающим странный — круглый, как колонна, — дом. Эрик дернул входную дверь — та распахнулась. Преодолевая непонятно откуда взявшийся неимоверно сильный ветер, Эрик поднялся по винтовой лестнице на крышу — круглую площадку радиусом метров десять. Там стоял одетый в черную каракулевую шубу старик. «Хотите, я почитаю вам стихи?» — спросил старик, потирая изборожденный морщинами лоб. Тут-то Эрик и понял, что старик является галлюцинацией — скорее всего, безвредной … так что можно расслабиться и отдаться поэзии! (И словно в доказательство его умозаключения тучи на небе превратились в гроздья голубой ваты, а падавший из них снег — в лепестки роз.) «С удовольствием!» — ответил Эрик и отошел в сторонку, чтобы не мешать.Прочитанное стариком стихотворениеВечер. Пустынные коридоры. Одиночество.Близкие и родные рассеяны по земному шару.Сорок прожитых лет висят за плечом бесполезным сроком.Глухая боль в сердце и непривычное отсутствие мыслей.Боль в сердце -из-за нанесенных мне и нанесенных мною ран и разочарований.Отсутствие мыслей -неиспытанное доселе чувство -льется на разлинованную бумагу.За окном комнаты — смех … Господи, почему я здесь никому не нужен?Господи, почему туда, где я нужен, я никак не могу добраться?Господи, почему тех, кто мне нужен, никогда не бывает рядом?Когда-нибудь, в один из таких вечеров, я закончу все разом.Что я несу … у меня не поднимется рука сделать такую глупость!У меня слишком много аппетита и интереса к жизни!(А изнутри кто-то неприятным голосом возражает:"Аппетит и интерес к жизни?… Побойся Бога!Раньше — может быть, но только не сегодня.Сейчас ты ощущаешь лишь тоску и щемящую боль в сердце.")Ну и что?… Я знаю точно — боль и тоска отступят!Они скоро снимут свои ледяные ладони с моего тела.(А изнутри кто-то неприятным голосом возражает:"Так-то так, но ведь с каждым годом боль становится всеострее!А приступы тоски одолевают тебя все чаще и длятся вседольше!И когда-нибудь, в один из таких вечеров …")Ерунда! Отнять собственную жизнь у меня просто не хватит духа …Как бы ни было больно, полное забвение еще страшнее!("Подожди, скоро боль пересилит трусость … такое ужеслучалось.Не ты будешь первым и не ты — последним!")Господи, надо же так расклеиться (говорю я себе), даже слеза прошибла …Да полно себя жалеть — завтра будет новое утро!Завтра появятся новые люди и новые впечатления.Завтра придет письмо от кого-нибудь, кто меня любит.Я закрываю глаза и расслабляю мысли,а потом повторяю про себя раз за разом -новые люди и новые впечатления, ощущение чего-тодостигнутого.И главная цель в жизни: защитить тех, кого любишь, от враждебного мира.(А изнутри кто-то неприятным голосом возражает:"Мир сильней тебя — защитить никого не удастся.И когда-нибудь, в один из таких вечеров …")Старик закончил стихотворение и поклонился. «У меня есть вопрос. — шагнул вперед Эрик, — Когда написано это стихотворение и от чьего лица?» Тучи на небе вернулись к своему естественному состоянию, а лепестки роз опять стали снежинками. «На прошлой неделе. — лаконично отвечал старик, — От моего.» «Я не хочу показаться невежливым, — удивился Эрик, — но 'Сорок лет', упомянутые в стихотворении, никак не могут быть вашим возрастом.» Несколько долгих секунд царило неловкое молчание, потом старик разлепил свои тусклые и морщинистые, но невидимые под респиратором, губы: «Н-да … — он, очевидно, был смущен из-за вскрывшегося обмана, — В таком случае, молодой человек, стихотворение написано от вашего лица!» «Этого тоже не может быть. — не согласился Эрик, — Во-первых, мне не сорок, а только тридцать, лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70