Мясо было жестким, сухим и безвкусным, но все же оно было горячим и
хоть какой-то, но пищей. Дюмарест передал флягу Легрейну, чувствуя, что
усталость, накопленная за минувший день, постепенно начинает проходить. Но
и это создавало свои проблемы. Его униформа защищала от ран, но не от
ударов. Все его тело ныло от боли.
- К чему? - спрашивал он себя. - К чему весь этот идиотизм?
- Ты имеешь в виду сражение? - Легрейн глотнул из фляги. - Тебе, мой
друг, следует понять, что ты одет в красно-золотую форму с
зелено-серебряными вкраплениями.
- Но у меня не было выбора, - сказал Дюмарест с горечью в голосе. Он
посмотрел на стонущего Сачена, лежавшего между скалами. - Мы приземлились
вчера, когда сгущались сумерки. Войска ждали нас. Выбор был прост: либо
показать, на что способны те, кто путешествует Высшим классом, либо пойти
под суд и быть приговоренным к году исправительных работ, как последний
бродяга. Или же согласиться на новое путешествие. Всего один день против
года в тюрьме. Что это за выбор?
- Это выбор между жизнью и смертью, - заметил Легрейн. - Но я понял,
что ты имеешь в виду. Всего одно путешествие, а потом деньги и свобода от
мира Игры. - Он доел мясо. - Тебе не повезло, мой друг. Ты прибыл не в
лучшее время.
Плохое время на плохой планете, думал Дюмарест. Слишком много таких
мест: тупиковых, замкнутых миров, планет, где не приветствуют и не желают
видеть гостей. Обществ, где нет места человеку, который просто хочет
работать для повышения своего класса, для движения к чему-то новому.
Легрейн задумчиво ковырял в зубах.
- Мне был предоставлен такой же выбор, как и тебе; я решил драться. -
Он улыбнулся, встретившись взглядом с Дюмарестом. - Все верно, мой друг, я
тоже путешественник или был им. Я побывал на многих планетах, пока злой
рок не свел меня с Игрой. Игра, - промолвил он задумчиво. - Странное
название, верно? Говорят, директор Конрад Граальский, узнав о рождении
своего первенца, пообещал отдать ему весь мир в качестве игрушки. Вот так
вот.
Дюмарест ничего не ответил.
- Участники пресытились, - сказал Легрейн. - Они постоянно ищут новых
удовольствий и ощущений. Оскорбленные должны быть отомщены кровью, причем
все это должно быть увидено участниками в натуральном виде. Сто, пятьсот,
иногда тысяча человек сражаются друг с другом, используя самое примитивное
вооружение. Прекрасное представление, полное крови, смерти и боли. Разве
ты не видел корабли, спокойно парящие над полем сражения?
- Мне было не до того, - сухо заметил Дюмарест, - хотя все же я их
видел.
- Зрители, - продолжил Легрейн, - азартные игроки, хищники на пиру,
любовники, ищущие новых удовольствий. - Он воткнул меч в землю. - Отдыхай,
- сказал он отрывисто, - я подежурю первым.
Дюмарест растянулся на земле перед огнем, ощущая тепло костра.
Нагрудник причинял некоторое неудобство, но он даже и не думал снимать
его. Безопасность здесь прежде всего. Он закрыл глаза и вновь увидел
озлобленные лица, дикие глаза, блестящую на солнце сталь, пыль, зияющие
раны, внезапные потоки крови. Он мысленно услышал шум дыхания, крики,
вопли, лязг оружия, почувствовал привкус пыли, ощутил, как его
перенапряженные мышцы совершают все новые и новые удары.
Он раздраженно повернулся, открыл глаза и посмотрел на звезды. Вид у
неба был какой-то беспокойный. Что-то в нем было не то: звезды были
какие-то слишком маленькие, слишком разрозненные. Он не обнаружил в них
яркости, не нашел туманностей. И все же, насколько он помнил, небо над
планетой, которую он искал, было такое же, как здесь. Темное небо с одной
луной, редкими звездами и полосой света, протянувшейся от горизонта до
горизонта. Эти звезды были объединены в плохо запоминающиеся по форме
созвездия, - холодные, далекие, горящие в тишине ночи. Они казались такими
далекими, и невозможно было поверить, что когда-нибудь их можно будет
достичь.
Он вздрогнул, почувствовав, что засыпает. Нервы были напряжены от
ощущения опасности. Он оглянулся вокруг. Легрейн исчез и костер
превратился в тлеющие угольки. Дрожа от холода, он поднялся, вытащил меч и
проверил остроту стали. Он не любил свое оружие: клинок был слишком
длинным, слишком грубым, таким мечом трудно было делать сильные и точные
выпады. Он переложил меч в левую руку, вытащил из ботинка нож и, держа его
наготове, стал вглядываться в темноту.
В скалах бредил Сачен.
- Мама, - твердил он, - мама.
- Успокойся, - мягко произнес Дюмарест. Он подошел к костру,
всматриваясь в звездную планету. Свет и тени создавали определенный
контраст между четкими и размытыми деталями пейзажа. Внезапно Дюмарест
услышал грохот падающего камня. Легрейн? Дюмарест посмотрел в ту сторону,
откуда исходил звук. Он весь обратился в слух и прищурился, чтобы не
пропустить ни малейшей детали. Вновь раздался грохот камня, на этот раз
ближе, затем снова. Вслед за этим он увидел тень, почувствовал колебание
воздуха. Он инстинктивно пригнулся и отпрыгнул в сторону.
Там, где только что стоял Дюмарест, пролетело копье.
Затем пролетело второе, брошенное трудно различимой фигурой, которая
теперь вынырнула из темноты с мечом, направленным прямо в лицо Дюмаресту.
Дюмарест взмахнул левой рукой, парируя атаку мечом, а правой, зажав в ней
нож, сделал выпад вперед. Он почувствовал толчок, зловоние около своего
лица и силу нападавшего. Потеряв равновесие, он упал в костер, и быстро
вскочил, разбрасывая мириады искр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49