.
Фергюсон был приятно удивлен и ответил тоже по-французски:
– О, французский, как он ласкает слух! Впервые за много лет я слышу этот язык Здесь я один говорю по-французски. Добро пожаловать, я рад возобновить свою практику. Ты говоришь по-английски?
– Не знаю ни слова, сэр.
– Постарайся научиться.
– С удовольствием, сэр
– Ты намерен посещать мою школу регулярно?
– Если позволите, сэр.
– Прекрасно. Пока занимайся только английским. Наша грамматика насчитывает около тридцати правил. Их нужно выучить назубок.
– Я уже знаю их, сэр, только не понимаю, что означают слова.
– Как ты сказал? Знаешь грамматические правила, а слов не понимаешь? Не может быть! Когда ты их выучил?
– Я слышал, как класс хором читал грамматические правила, прежде чем приступить к грамматическому разбору.
Некоторое время учитель озадаченно смотрел на новичка поверх очков, потом спросил:
– Если ты не знаешь английского, откуда тебе известно, что мы занимались грамматикой?
– По сходству с французским, само слово «грамматика» везде одинаковое.
– Верно. В смекалке тебе не откажешь. Ты скоро будешь знать правила наизусть.
– Я уже знаю их наизусть, сэр.
– Это невозможно! Что за ахинею ты несешь, сам не отдаешь себе отчета в том, что говоришь!
Мальчик почтительно поклонился и ничего не ответил. Учителю стало неловко, и он сказал примирительным тоном:
– Извини, мне не следовало так с тобой разговаривать. Не обижайся, мой мальчик. Прочти наизусть какое-нибудь правило грамматики, как можешь, не бойся ошибиться.
Новичок начал с первого правила и выполнял задание спокойно и невозмутимо; правило за правилом слетало с его губ без единой ошибки, а учитель и школьники сидели затаив дыхание и слушали, онемев от изумления. В конце мальчик снова поклонился и стоя ждал, что скажет учитель. Одну-две минуты Фергюсон молча сидел на своем высоком стуле, потом спросил:
– Скажи по чести, ты совсем не знал этих правил, когда пришел в школу?
– Не знал, сэр.
– Видит бог, я верю тебе, у тебя на лице написано, что ты не лжешь. Впрочем, нет, не верю, не могу поверить, это невозможно принять на веру. Такая память, такое безупречное произношение – нет, это не… не бывает людей с такой памятью.
Новенький молча поклонился.
Старый шотландец опять почувствовал угрызения совести.
– Я, разумеется, не считаю, я на самом деле не считаю… э… скажи, ты мог бы доказать каким-нибудь образом, что ты никогда до сих пор… К примеру, мог бы ты повторить что-нибудь другое из того, что слышал здесь? Ну-ка попробуй!
С подкупающей простотой и спокойствием и явно без всякого намерения позабавить окружающих, мальчик начал с арифметики и точно передал в своей речи все, что говорил учитель, все, что говорили ученики, подражая их голосам и манере:
– Ей-богу, остается только сбежать на землю праотцов, спрятать голову в густом вереске и никогда не признаваться, что можешь учить род людской! Пять грифельных досок, пять самых светлых голов в школе, и – извольте глянуть! О, вы, шотландцы, пролившие с Уоллесом кровь «О, вы, шотландцы…» – Здесь и далее Фергюсон цитирует шотландского поэта Роберта Бернса (1759–1796). Уоллес Уильям (ок. 1270–1305) – национальный герой шотландского народа в борьбе за независимость от Англии

! – Гарри Слэйтер! – Да, сэр. – С каких это пор 17 плюс 45 плюс 68 и 21 дают в сумме 155, несчастное ты созданье? – Позвольте, я объясню, сэр. Салли Фитч пихнула меня, и у меня вышла цифра 9, а я собирался написать… – Никакой девятки в сумме нет, олух ты царя небесного, я тебе поставлю кол за твою ложь, глупую ложь, скудоумную несуразицу. Не умеешь сочинять, говори правду! Бекки Тэчер! – Да, сэр! – Сделай реверанс снова и лучше! – Слушаюсь, сэр. – Приседай ниже! – Слушаюсь, сэр. – Очень хорошо. А теперь скажи, как ты умудрилась, вычитая 58 из 156 получить в остатке 43? – Если позволите, сэр, я вычитала 8 из 6 и получила 3 в остатке, после чего остается, после чего остается… Я думаю, остается 3, а потом… – Мир вам, брега крутые милой Дун! Вот это ответ! Вот это награда за мое учительское долготерпение! Джек Стилсон! – Да, сэр! – Держись прямо и не р-р-растягивай слова! Сил нет слушать! Разберем, что ты написал: «Лошадь проходит 96 футов за 4,2 секунды; сколько стоит бочка скумбрии, если картошка идет по 22 цента за бушель? Ответ: одиннадцать долларов сорок шесть центов. Неисправимый осел, неужто ты не понимаешь, что смешал три вопроса в один? О, суета сует ученья! О, вот моя десница, побратим, и протяни мне руку, и мы… С глаз долой, дубина стоеросовая!
Спектакль становился непереносимым Мальчик не забыл ни слова, ни интонации, ни взгляда, не пропустил ни малейшего оттенка или пустячной детали – он твердо знал свою роль, и публика могла в любой момент, закрыв глаза, сказать, кого он изображает. Его глубочайшая серьезность и искренность делали зрелище все мучительнее с каждой минутой Некоторое время, сохраняя благопристойную, образцовую, героическую тишину, учитель и школьники сидели, давясь от смеха, и слезы текли у них по щекам, ибо правила поведения требовали соблюдения приличия и порядка; однако, когда незнакомец прочел ответ Джека Стилсона, сложил руки и в отчаянии возвел глаза к небу, точно имитируя манеру мистера Фергюсона, учитель не сдержал улыбки, и класс, почуяв послабление, разразился хохотом и вволю повеселился. Но мальчик спокойно продолжал в том же духе, не обращая внимания на крики, всхлипы и взрывы хохота, а потом поклонился и замер в вежливой выжидательной позе. Учитель долго не мог успокоить класс, потом сказал:
– Это самое поразительное, что я видел в жизни.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3