Их ноги коснулись неровной поверхности каменного балкона,
находившегося на большой высоте. Гермес оттащил Перси за каменный столб,
ограничивавший дверной проем. Перси почувствовал, как дрожит от напряжения
тело золотого человека, когда тот толкнул его к стене и замер в ожидании,
чтобы убедиться, что никто не выйдет на балкон посмотреть, в чем дело.
Он пытался вспомнить последнее, что говорил ему Гермес, и обнаружил,
что не может этого сделать, отчаянно желая, чтобы черный туман в его
голове развеялся и мысли вновь обрели ясность. Но он помнил, что речь шла
о чем-то страшном, что внезапно перед его мысленным взором возникло...
что? Что?
- Тебе надо еще выпить, прежде чем ты войдешь внутрь, - послышался
настойчивый шепот. Перси начал было протестовать, что выпил уже достаточно
этой странной смеси, но Гермес, как и в прошлый раз, сунул горлышко сосуда
ему в рот. Перси закашлялся, ему удалось пролить большую часть жидкости на
грудь, но в желудок попало все же достаточно, чтобы его мысли вновь окутал
туман.
- Теперь ты знаешь, что делать. Ее спальня - первая справа по
коридору, ведущему с балкона. Даже не старайся думать, Персей: это прямая
дорога к гибели! Все необходимые сведения уже погружены в твой мозг; если
ты просто расслабишься и позволишь им всплыть на поверхность, ты в каждый
момент будешь поступать так, как нужно. Помни, ты не можешь потерпеть
неудачу! Не можешь! Теперь иди!
Гермес подтолкнул его вокруг колонны в зал. Перси споткнулся и чуть
не упал, но сумел удержаться на ногах и двинулся вперед. Ему хотелось
обернуться и обсудить со своим проводником несколько очень важных
вопросов, но почему-то более важно было идти вперед, держа руку на рукояти
громадного меча, с тревогой и в напряженном ожидании...
Пол был покрыт ковром из столь странного материала, что Перси
казалось вполне естественным, что у него плывет перед глазами, как только
он пытается разобрать узор. Ковер закончился перед самой аркой,
поддерживаемой спиральными каменными колоннами. Он вошел.

Едва увидев полулежащую спящую фигуру, голова которой была покрыта
медленно шевелящимися змеями, он расстегнул кибисис и коснулся сапогами
друг друга, чтобы замкнуть находившиеся под их поверхностью реле. Он
мчался к Медузе на фантастической скорости через огромное пространство
пола, который оказался в точности таким скользким, как говорил Гермес. А
вдоль стен, как он успел заметить - да, там были прикованы цепями стонущие
и извивающиеся пленники, люди, над которыми раса Горгоны постоянно
экспериментировала. Все, все было так, как монотонно говорил у него над
ухом Гермес, пока они летели к древнему Криту над весело плещущимся морем.
Он едва помнил, как схватил голову за змееподобные волосы одной рукой
и, чуть приподняв, чтобы вытянуть шею, замахнулся тяжелым гарпом. Меч
опустился, и омерзительная голова отделилась от тела; хлынула маслянистая
вонючая кровь. Он бросил голову в кибисис, резким движением, как учил его
Гермес, сомкнул его края, повернулся и побежал назад - в точности, как
говорил ему Гермес.
Но за мгновение до того, как он закрыл кибисис, из отрубленной головы
вырвалась одна, безумная мысль, которая, словно камень из рогатки, с такой
силой ударила в водоворот его мыслей, что они разлетелись во всех
направлениях, и он чуть не стал как вкопанный.
Однако он продолжал бежать, потрясенный тем, насколько знаком ему был
этот мысленный голос. Как будто его мать отчаянно умоляла его
остановиться, остановиться прямо сейчас, в это мгновение, независимо от
последствий. Как будто лучшие умы мира собрались вместе и приняли
резолюцию, адресованную ему, официально требуя, чтобы Перси Сактрист Юсс
во имя человечества и вселенского разума остановился, прежде чем повергнет
весь мир в катастрофу. Как будто миллионы крошечных младенцев кричали в
ужасной, невыносимой агонии, виновником которой был он один.
Голос был надежно замкнут в кибисисе, но его гаснущие отзвуки
продолжали отдаваться в его мозгу.
Гермес вышел из-за колонны, когда Перси появился на балконе, и
подождал, пока тот снова не потрет друг о друга сапоги, чтобы вернуться к
нормальной скорости. Потом он протянул руку.
- Отлично, давай сюда.
Перси уже хотел отдать ему кибисис, но, вспомнив о запертых внутри
мыслях, на мгновение остановился и нерешительно покачал черную сумку за
длинную ручку.
Золотокожий человек засмеялся.
- Ты же не собираешься оставить ее себе?

Перси не знал, что делать. Естественно, ему вовсе не нужна была эта
ужасная голова, ни по каким мыслимым и немыслимым причинам. И разве он не
собирался отдать кибисис Гермесу, как только заполнит его жутким
содержимым, для которого тот предназначался? Конечно, собирался. Ведь ему
все это объяснили. Но та мысль, которую он уловил...
- Ну, в чем дело, Перси? Давай мне сумку, и полетим обратно. Твоя
подружка тебя ждет.
Это имело решающее значение. Его мысли все еще не были так ясны, как
бы ему хотелось, но к нему возвращались воспоминания. Теперь он понял
манеру поведения Гермеса; горечь прошлого была еще слишком свежа, чтобы ее
забыть.
Та же манера была и у брокера, что продал ему половину более чем
наполовину обанкротившегося ресторана. Как только Перси начал задавать
беспокоившие его вопросы о состоянии дел, тот сунул ему в руку авторучку и
начал болтать о возможности продать заведение прямо на следующей неделе со
значительной выгодой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27