— Лежи, где лежишь, — приказал он, — не то получишь, что заслужил, и золото не поможет!
Дракон поник. Наконец священника выбрали говорить от имени всех, он шагнул вперед и встал рядом с Джайлсом.
— Гнусный червяк! — заявил он. — Ты должен принести сюда все свое неправедное богатство. После того, как ты возместишь убытки всем, кого ограбил, остальное мы поделим по справедливости. Затем, если ты дашь нам торжественную клятву никогда больше не разорять наших земель и не подстрекать никакое другое чудовище нападать на нас, мы дадим тебе уйти и унести и голову, и хвост. А теперь ты должен поклясться, что вернешься, — такой клятвой, какую даже дракон обязан выполнить.
Хризофилакс правдоподобно изобразил колебание — и согласился. Он даже поплакал горючими слезами над своим богатством и оплакивал его до тех пор, пока на дороге не задымились большие лужи, но его слезы никого не тронули. Он принес самые торжественные и твердые клятвы, что вернется со всем своим достоянием к празднику Святого Хилариуса и Святого Феликса. В его распоряжении было восемь дней, — даже самые несведущие в географии могли бы сообразить, что срок для такого путешествия маловат. Тем не менее дракона отпустили и проводили до моста.
— До встречи! — сказал он, переправляясь через реку. — Уверен, что все мы будем ждать ее с нетерпением.
— Уж мы то будем, — сказали люди.
И понятно, поступили неразумно. Клятвы, которые он давал, должны были бы тяжким грузом лечь на его совесть, но — увы! — совести у него не было вовсе. Если эти доверчивые люди в простоте своей не допускали столь досадного недостатка у существа столь высокого происхождения, то уж священник (при его книжной учености) мог бы об этом догадаться. Возможно, он и догадывался. Он ведь был человек образованный и мог предвидеть будущее гораздо лучше других.
По дороге в кузницу кузнец качал головой.
— Недоброе сулят эти имена, — повторял он. — Хилариус и Феликс. Не нравится мне, как они звучат.
Король, конечно, скоро узнал эту новость. Она молниеносно пронеслась по всему королевству и ничуть не исказилась по пути. Король был сильно задет — по разным причинам, не последняя из которых была финансовая. Он решил сейчас же лично отправиться в Хэм, где происходят такие странные события.
Он прибыл спустя четыре дня после ухода дракона — проехал по мосту на белом коне в сопровождении множества рыцарей, герольдов и целого обоза с багажом. Жители Хэма принарядились и выстроились вдоль улицы, чтобы приветствовать его. Кавалькада остановилась перед церковными воротами. Фермер Джайлс преклонил перед королем колена, его представили, король велел ему подняться и запросто потрепал его по спине. Рыцари сделали вид, будто не заметили такой фамильярности.
Король приказал всем жителям деревни собраться на обширном пастбище Джайлса на берегу реки. Когда все были в сборе (включая и Гарма, который считал, что происходящее имеет к нему прямое отношение), Август Бонифаций, государь и повелитель, милостиво обратился к ним с речью. Он четко объяснил, что все богатства негодника Хризофилакса принадлежат ему как господину здешних земель. Он ловко обошел вопрос о своих притязаниях на право повелителя горной страны, каковые были весьма спорны, но объявил, что «мы нимало не сомневаемся: все сокровища дракона были украдены у наших предков. Но мы, как всем известно, столь же справедливы, сколь великодушны, и наш любезный вассал Эгидиус будет должным образом вознагражден, и ни один из наших верных подданных в здешних местах не останется без какого-либо знака нашего расположения, начиная священником и кончая самым малым ребенком. Ибо мы очень довольны Хэмом. Здесь, по крайней мере, остались еще смелые и мужественные люди, оправдывающие древнюю славу нашей нации». Рыцари тем временем обсуждали новые фасоны шляп.
Жители кланялись и приседали, униженно благодаря монарха. Но жалели, что сразу не приняли предложения дракона получить по десять фунтов и не держали сделку в секрете. Они прекрасно понимали, что расположение короля не дойдет и до этой суммы. Гарм заметил, что опять не вспомнил о собаках. Доволен был только фермер Джайлс. Он был уверен, что его наградят, и уж, во всяком случае, радовался, что выпутался из этой истории, благополучный конец которой придал ему еще больше веса в глазах соседей.
Король не уехал. Он велел раскинуть шатры на поле фермера Джайлса и ждал четырнадцатого января, стараясь развлекаться, насколько это было возможно в жалкой деревушке вдали от столицы. В первые же три дня королевская свита свела почти весь хлеб, масло, яйца, цыплят, сало и баранину и выпила до капли все запасы старого эля, какие были в деревне. Потом стали ворчать, что их плохо кормят. Король великодушно за все заплатил (квитанциями, которые после можно будет обменять на деньги: ведь он надеялся, что скоро казна сильно пополнится), так что жители Хэма обрадовались, не зная истинного положения казны.
Наступило четырнадцатое января, праздник Хилариуса и Феликса. Все встали очень рано. Рыцари надели кольчуги. Фермер нацепил свою самодельную кольчугу, и рыцари откровенно смеялись над ним, пока не поймали на себе гневный взор короля. Фермер пристегнул Хвостосек — меч вошел в ножны легко, как нож в масло, и остался там. Священник внимательно посмотрел на меч и только головой покачал. Кузнец посмеивался.
Наступил полдень. От волнения никто не мог есть. День тянулся медленно. Хвостосек по-прежнему не проявил ни малейшего стремления выскочить из ножен. Никто из наблюдателей на холме, даже мальчишки, взобравшиеся на деревья, ни на земле, ни в воздухе не замечал признаков приближения дракона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16