Лось засмеялся:
- Нет, я тяжелый только для самого себя, - сговоримся, милый друг.
В дверь поскреблись. Слегка садясь на ноги от страха и почтения,
появился управляющий и знаками попросил за собою следовать. Лось поспешно
поднялся, провел ладонью по белым волосам. Гусев решительно закрутил усы -
торчком. Гости пошли по коридорам и лесенкам в дальнюю часть дома.
_____________________________________

Управляющий постучал в низенькую дверь. За ней раздался торопливый,
точно детский, голос. Лось и Гусев вошли в длинную, белую комнату. Лучи
света с танцующей в них пылью, падали сквозь потолочные окна на мозаичный
пол, в котором отражались ровные ряды книг, бронзовые статуи, стоящие
между плоскими шкафами, столики на тоненьких, острых ножках, облачные
зеркала экранов.
Недалеко от двери, прислонившись к книжным полкам, стояла
пепельно-волосая, молодая женщина, в черном платье, закрытом от шеи до
пола, до кистей рук. Над высоко поднятыми ее волосами танцовали пылинки в
луче, упавшем, как меч, в золоченые переплеты книг. Это была та, кого
вчера на озере марсианин назвал Аэлита.
Лось низко поклонился ей. Аэлита, не шевелясь, глядела на него
огромными зрачками пепельных глаз. Ее бело-голубоватое, удлиненное лицо
чуть-чуть все дрожало. Слегка приподнятый нос, слегка неправильный рот
были по-детски нежны. Точно от подъема на крутизну дышала ее грудь под
черными и мягкими складками.
- Эллио утара гео, - легким, как музыка, нежным голосом, почти
шопотом, проговорила она, и наклонила голову так низко, что стал виден ее
затылок.
В ответ Лось только хрустнул пальцами. Сделав усилие, сказал,
непонятно почему, напыщенно:
- Пришельцы с земли приветствуют тебя, Аэлита.
Сказал и покраснел. Гусев проговорил с достоинством:
- Позвольте познакомиться, - полковник Гусев, инженер - Мстислав
Сергеевич Лось. Пришли поблагодарить вас за хлеб, за соль.
Выслушав человеческую речь, Аэлита подняла голову, - ее лицо стало
спокойнее, зрачки - меньше. Она молча вытянула руку, обернула узенькую
кисть руки ладонью кверху, и так держала ее некоторое время. Лосю и Гусеву
стало казаться, что на ладони ее появился бледно-зеленый, беловатый шар.
Аэлита быстро перевернула ладонь и пошла вдоль книжных полок в глубину
библиотеки. Гости последовали за ней.
Теперь Лось рассмотрел, что Аэлита была ему по плечо, тонкая и
легкая, как девочка. Подол ее широкого платья летел по зеркальной мозаике.
Оборачиваясь, она улыбалась, - но глаза оставались взволнованными,
холодноватыми.
Она указала на кожаную скамью, стоявшую в полукруглом расширении
комнаты. Лось и Гусев сели. Сейчас же Аэлита присела напротив них у
читального столика, положила на него локти и стала мягко и пристально
глядеть на гостей.
Так они молчали небольшое время. Понемногу Лось начал чувствовать
покой и сладость, - сидеть вот так и созерцать эту чудесную, странную
девушку. Гусев вздохнул, сказал в полголоса:
- Хорошая барышня, очень приятная барышня.
Тогда Аэлита заговорила, точно дотронулась до музыкального
инструмента, - так чудесен был ее голос. Строка за строкою повторяла она
какие-то слова. Вздрагивала, поднималась у нее верхняя губа, смыкались
пепельные ресницы. Лицо озарялось прелестью и радостью.
Она снова протянула перед собою руку, ладонью вверх. Почти тотчас же
Лось и Гусев увидели в углублении ее ладони бело-зеленоватый, туманный
шарик, с большое яблоко величиной. Внутри своей сферы он весь двигался и
переливался.
Теперь оба гостя и Аэлита внимательно глядели на это облачное,
опаловое яблоко. Вдруг, струи в нем остановились, проступили темные пятна.
Вглядевшись, Лось вскрикнул: на ладони Аэлиты лежал земной шар.
- Талцетл, - сказала она, указывая на него пальцем.
Шар медленно начал крутиться. Проплыли очертания Америки,
Тихоокеанский берег Азии. Гусев заволновался:
- Это - мы, мы - русские, это - наше, - сказал он, тыча ногтем в
Сибирь. Извилистой тенью проплыла гряда Урала, ниточка нижнего течения
Волги. Очертились берега Белого моря.
- Здесь, - сказал Лось и указал на Финский залив. Аэлита удивленно
подняла на него глаза. Вращение шара остановилось. Лось сосредоточился, в
памяти возник кусок географической карты, - и сейчас же, словно отпечаток
его воображения, появились на поверхности туманного шара - черная клякса,
расходящиеся от нее ниточки железных дорог, надпись на зеленоватом поле -
"Петербург" и с боку - большая красная буква начала слова "Россия".
Аэлита всмотрелась и заслонила шар, - он теперь просвечивал сквозь ее
пальцы. Взглянув на Лося, она покачала головой:
- Оцео хо суа, - сказала она, и он понял: - "Сосредоточьтесь и
вспоминайте".
Тогда он стал вспоминать очертание Петербурга, - гранитную
набережную, студеные, синие волны Невы, ныряющую в них лодочку с каким-то
чахоточным чиновником, повиснувшие в тумане длинные арки Николаевского
моста, густые дымы заводов, дымы и тучи тусклого заката, мокрую улицу,
вывеску мелочной лавочки - "чай, сахар, кофе", старенького извозчика на
углу.
Аэлита, подперев подбородок, тихо глядела на шар. В нем проплывали
воспоминания Лося, то отчетливые, то, словно, сдвинутые, стертые.
Выдвинулась колонада и тусклый купол Исаакиевского собора, и уже на месте
его поступала гранитная лестница у воды, полукруг скамьи, печально сидящая
какая-то барышня с зонтиком, а над нею - два сфинкса в тиарах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53