Это чудесная лоза
из западных провинций Рабан, в эти тяжелые времена она попадает к нам
очень редко.
Бледно-розовое вино полилось в бокал из изящного алебастрового
кувшинчика. Марк глотнул в знак вежливости, затем еще раз - уже с
удовольствием, оценив прелесть букета, - это вино было, пожалуй, лучшим из
всех, что ему доводилось пробовать в Видессосе.
- Я так и знал, что тебе понравится, - сказал Варданес. - Оно немного
пряно для меня, я больше люблю простые вина, но довольно приятно на вкус и
для разнообразия неплохо.
Скаурус посмотрел на Севастоса взглядом, в котором смешались
недоверие и восхищение. Севастосу было бы нелегко согласиться с трибуном в
вопросе о вкусе вина. Очевидно, Сфранцез просто хотел снять напряженность.
Но Марк все больше терялся в догадках - чем же вызвана эта неожиданная
встреча? Как бы то ни было, Севастос не спешил начинать беседу. Он
обаятельно-вежливо поболтал о сплетнях, дошедших до него за несколько
последних дней, не пожалев даже своих знакомых-чиновников.
- Есть такие, - заметил он, - кто думает, что отметка о получении
денег, проставленная в бухгалтерской книге, сама по себе уже деньги. -
Поднеся бокал к губам, он продолжал: - Требуется только один глоток вина,
чтобы убедиться, насколько глупы эти люди!
Трибун согласился с ним, но при этом заметил, как властно сжала рука
Сфранцеза полированную поверхность бокала.
Кабинет Севастоса был украшен богаче, чем личные покои Маврикиоса
Гавраса. Со стен свисал шелк, расшитый золотыми и серебряными нитями,
дорогие диваны были обиты красивыми тканями, кресла из черного дерева
инкрустированы костью и самоцветами. И все же главным здесь было не
стремление к чистой роскоши. Это было жилище человека, который ценил
комфорт и удобства, но не стал их рабам.
В Риме Марк знал людей, которые устанавливали на своих виллах рыбные
пруды, но он никогда не видел такого интересного аквариума как тот, что
стоял на столе Сфранцеза - круглый, с плоским основанием стеклянный шар, в
котором вверх-вниз сновали несколько ярких рыбок, терявшихся в зелени
водных растений. Глаза трибуна непроизвольно возвращались к стеклянному
шару, и Сфранцез с удовольствием наблюдал за своими маленькими рыбками в
их невесомом на вид жилище. Он заметил взгляд Скауруса.
- Один из моих слуг занимается только тем, что ловит мух на корм
рыбкам. Он уверен, что его хозяин сошел с ума, но я плачу ему достаточно,
чтобы он молчал и делал свое дело.
К этому моменту римлянин уже решил, что приглашение Сфранцеза было
ничем иным, как обычным официальным визитом. Он уже собирался произнести
какое-нибудь вежливое извинение, сопроводив его жалобой на нехватку
времени, и откланяться, когда Севастос вдруг заметил:
- Я рад, что после этого боя не начались трения между вами и
намдалени.
- О, да! Это очень, очень радует! - с энтузиазмом подхватил Ортайяс.
- Их свирепость известна так же хорошо, как их нечувствительность к боли и
лишениям. Но когда эти качества соединяются с хорошей выучкой, с вашими
знаниями, ринллне...
- Римляне, - поправил его дядя.
- Прощу прощения, - сказал Ортайяс, покраснев. Немного запнувшись, он
закончил самой простой фразой, которую Скаурус услышал от него: - Вы
будете прекрасно сражаться за нас!
- Я надеюсь на это, ваша светлость, - ответил Марк. Заинтересованный
репликой Варданеса касательно островитян, он решил задержаться несколько
дольше. Возможно, Севастос в конце концов скажет ему, чего он от него
хочет.
- Мой племянник прав, - сказал Сфранцез. - Будет очень печально, если
между вами и намдалени начнутся ссоры. Они верно служили нам в прошлом, и
того же мы ожидаем от вас. В армии и без того слишком много вражды,
слишком много трений между местными солдатами и наемниками. Каждый солдат
- это наемник, но для некоторых "Император" и "тот, кто платит" - понятия
равноценные.
Трибун сжал пальцы, но ничего не ответил. Последнее замечание
Севастоса, как он для себя решил, было чепухой, но чепухой опасной, если
уж на то пошло. Кем бы он ни был, Варданес Сфранцез, но только не глупцом.
Недоумение вызвали только слова "мы" и "нам". Имел ли Севастос в виду
чиновничью фракцию, или он выступал как премьер-министр Империи, или
вообще как правитель, говоря о себе во множественном числе?.. Интересно,
знал ли сам Сфранцез ответ на этот вопрос?
- Печально, но правда, - продолжал Сфранцез. - Иностранные солдаты не
слишком беспокоятся об Империи. Что поделать, их слишком часто используют
против местных повстанцев, используют те, кто, даже сидя на троне,
выказывают не больше достоинства, чем их предки, сидевшие на соломенных
подстилках в воровских трущобах.
В первый раз он чуть-чуть приоткрыл карты.
- Безродные ублюдки! - взорвался Ортайяс. - Никакого благородства!
Никакого! Подумай только, прапрадед Маврикиоса Гавраса был пастухом, в то
время как мы, Сфранцезы...
Ледяной взгляд Варданеса остановил его на полуслове.
- Опять прошу простить моего племянника, - мягко сказал Севастос. -
Он говорит с обычной для его возраста горячностью и немного
преувеличивает. Род Его Императорского Величества имеет двухсотлетнюю
историю.
Но по иронии, звучавшей в его голосе, было ясно, что этот срок
Варданес не считает достаточным. Разговор снова вернулся к пустякам и на
этот раз окончательно.
"Странная, полная недоговоренности встреча", - думал Марк, шагая
назад в казарму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130