Стрейф. Все в багажнике, Артур.
Артур. Понятно, сэр, понятно.
Милли (с подчеркнутой сердечностью). Здравствуй, Китти.
Китти. Добро пожаловать, мадам. Добро пожаловать, майор Стрейф, мистер Дикин. Миссис Стрейф. Вы все как будто помолодели лет на десять.
Все смеются. Когда смех смолкает, Милли говорит с глубокой искренностью.
Милли. Мы так рады, что приехали, Китти. Право же, так рады. Китти. Хорошо, что вы снова с нами, мадам.
Все затихает. Слышен шум моря.
Милли (от автора). Здесь все по-прежнему. И старушка Китти совсем не изменилась. Она служит у Молсидов давным-давно, с тех пор, когда они только начинали дело. Артур, носильщик и посыльный, в два счета разнес наш багаж по комнатам. Он уже в преклонных летах, у него обветренное лицо моряка, седые волосы коротко подстрижены. На нем всегда передник из грубого зеленого сукна и белая рубашка, под ворот которой заправлен шарф из зеленого искусственного шелка Зеленый, как и коричневый, – национальные цвета Ирландии.

. Эту деталь придумала миссис Молсид, и надо отдать должное ее выдумке.
По-прежнему шумит море, но в комнату Милли его гул доносится приглушенно. Стук в дверь.
Милли. Войдите.
Артур. Я подумал, что это ваш кардиган, миссис Милсон. Вы забыли его на конторке в холле.
Милли. Ах, Артур, какой ты молодец. Вот спасибо. Артур. Не стоит благодарности, мадам. Милли. Сейчас поищу сумочку. Подожди минутку, Артур. У вас тут
был неспокойный год, правда? Не так ли… а?…
Слышно, как она роется в сумочке в поисках монеты.
Артур. Ничего подобного, миссис Милсон. У нас в Ардбиге всегда тихо. Вот только много хлопот было с новой пристройкой. Восемь хороших комнат, на двоих или одного, как угодно. Весь февраль и март я их красил, все в разные цвета – лиловый, сиреневый, светло-зеленый, бледно-оранжевый, светло-серый, бежевый… Премного благодарен, миссис Милсон.
Милли. Я, пожалуй, прогуляюсь перед обедом и взгляну на новую пристройку.
Артур. Я показал бы вам комнаты, когда там не будет постояльцев.
Милли. Нет, не стоит…
Артур. Мне это не трудно, миссис Милсон. Всего хорошего.
Милли. Всего хорошего.
Артур уходит. Слышно, как за ним закрывается дверь. Милли подходит к окну, смотрит на открывающийся из него вид.
Я обрадовалась, что волнения не коснулись этих мест; никогда не знаешь заранее, что тебя ждет. Мы полюбили Антрим, его долины и побережье, остров Ратлин и Тивбуллиах. В первый же наш приезд сюда нас покорила неповторимая красота этого края. Разумеется, в Англии нас считали ненормальными: по телевизору то и дело показывали беспорядки, и кто бы мог подумать, что на острове почти везде царит покой. Когда мы приезжаем сюда, гуляем по побережью или бродим по Баллиголи, мы и представить себе не можем, что где-то не утихают распри. Мы ходим на прогулки, объезжаем окрестности, покупаем твид в Кашендолле, Стрейф и Декко обязательно посвятят денек рыбной ловле, а мы с Синтией в это время бездельничаем на берегу. Разок съездим на Тропу Гигантов или в Донегол, хотя в этот день приходится встать пораньше и обедать где-нибудь по пути. Здесь мы ни разу не видели никаких стычек и не слышали рассказов о них. Правда, несколько лет назад, когда зимой атмосфера особенно накалилась, мы задумались, не подыскать ли нам что-нибудь в Шотландии или Уэльсе. Но Стрейф, выразив наши общие чувства, сказал, что это было бы предательством по отношению к Молсидам и всем нашим здешним друзьям, ведь они так сердечно встречали нас столько лет. Мы решили не поддаваться панике, летом, как обычно, отправились в Антрим – и не пожалели об этом.
Шум моря, поначалу тихий, нарастает. Слышно, как волны бьются о скалы. Поднимается ветер. Когда в рокоте моря начинает слышаться что-то зловещее, все резко смолкает. Гостиная. Милли, Стрейф, Синтия и Декко играют в бридж.
Стрейф. Это же пики, Синтия.
Синтия. Что?
Стрейф. Ты пошла с пик, дорогая. У нас козыри бубны. Синтия. О господи, я не нарочно.
Декко громко смеется.
Декко. Мы не в претензии, да, Милли?
Милли. Синтия просто устала.
Синтия. Нет-нет, вовсе нет. Сыграем еще…
Стрейф. По-моему, нам пора кончать.
Декко (снова смеется). Про меня тоже не скажешь, что я свеж как огурчик.
Синтия. Мне очень жаль…
Стрейф. Не беда, дорогая, все в порядке. Выпьем на сон грядущий? Не возражаете? Синтия? Милли?
Синтия. Нет, спасибо, я не хочу.
Милли. Я бы не отказалась от шартреза. Если можно, Стрейф.
Стрейф (зовет). Артур!
Синтия. Я совсем засыпаю. Пойду лягу.
Артур. Слушаю, сэр?
Стрейф. Виски с содовой для моей персоны. Один желтый шартрез для миссис Милсон. Куантро для мистера Дикина. Так, Декко?
Декко. Совершенно верно.
Артур. Сию минуту, сэр.
Милли. Ты так и не заснула на пароходе, дорогая?
Синтия. Увы, нет. Милли. А я сразу проваливаюсь в сон. Наверное, морской воздух на меня так действует.
Стрейф. Иди отдыхать, старушка.
Синтия. Пойду, пожалуй. Спокойной ночи.
Стрейф. Спокойной ночи, старушка.
Милли. Спокойной ночи, дорогая.
Декко. Подъем в девять, Синтия. (Смеется.)
Гул голосов в гостиной стихает по мере того, как Милли, продолжает рассказ.
Милли (от автора). Кроме нас в вечерней гостиной, как ее называют Молсиды, сидела французская семья: муж, жена и две девочки; одна молодая пара, судя по всему молодожены, они явно проводили здесь медовый месяц, и Апричарды, наши соседи по столику в столовой, пожилые супруги из Гилфорда, на вид очень милые. Здесь же было еще несколько человек – приятные американцы и какой-то одинокий мужчина. Разумеется, в столовой мы видели и других отдыхающих, в июне Гленкорн-Лодж всегда полон. Мы сидели у большого окна в гостиной и смотрели на парк, где в сгущающихся сумерках скользили темные силуэты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12