кто-то спускался по тропинке к морю. Мы молчали, никто не промолвил ни слова по поводу усталого вида Синтии. Такое у нас неписаное правило – никогда не обсуждать друг друга. Мы – четыре игрока в бридж, и только. Наши дружеские отношения, поездки на отдых – все это продолжение нашей игры. Мы делим на четверых все: расходы на бензин, кофе и спиртное; мы даже делаем взносы за пользование машиной Стрейфа, поскольку ездим отдыхать всегда на его машине. На сей раз у него был «роувер». Стрейф, честно говоря, немного грузноват, у него рыжеватые усы и такие же волосы, в них почти не заметна седина. Он давно вышел в отставку, думаю, отчасти из-за меня, не хотел, чтобы его снова отправили за границу. Теперь он служит в министерстве обороны. Я еще не утратила привлекательности, хотя и не столь яркая женщина, как миссис Молсид; мы с ней вообще совсем разного типа. Я ни за что не позволила бы себе располнеть, если бы Стрейф не твердил, что терпеть не может худышек, похожих на мешок с костями. Я слежу за волосами и, в отличие от миссис Молсид, регулярно их крашу, иначе у них становится омерзительно пегий вид.
Мой муж Ральф умер молодым от пищевого отравления. Он предсказывал, что и в зрелом возрасте я сохраню привлекательность. В известной мере его слова оправдались. Мы с Ральфом не спешили обзаводиться детьми, я осталась бездетной. Потом встретила Стрейфа и уже не вышла замуж. Стрейф, разумеется, женат на Синтии. Я бы сказала, не боясь покривить душой или показаться злой, что Синтия на редкость невзрачная пигалица. Это не значит, что мы с Синтией не ладим или сводим счеты, – напротив, у нас прекрасные отношения. Не ладят Стрейф и Синтия, и я часто думаю, что все мы были бы гораздо счастливее, если бы Синтия вышла замуж за кого-нибудь другого, хотя бы за Декко, если допустить невозможное.
У Стрейфов двое сыновей, оба пошли в отца, и оба служат в армии. Как это ни печально, но сыновья Синтии не испытывают к бедняжке никаких чувств.
Снова слышен гул голосов в вечерней гостиной.
Артур. Прошу вас, майор.
Стрейф. Благодарю, Артур.
Поставив стаканы на стол, Артур уходит.
Декко. С добрым утречком, как говорят ирландцы.
Стрейф. Выпьем за Ирландию.
Милли. За ваше здоровье.
Стрейф. Странное ощущение должен испытывать человек, когда он здесь в одиночестве.
Пауза. Его друзья не понимают, что он хочет сказать.
Декко. Ну, тебе это не угрожает.
Стрейф. Мы же здесь всегда вместе.
Стрейф. Я говорю вон про того человека.
Декко. А-а, понятно. По-моему, он коммивояжер.
Стрейф. Упаси бог.
Декко. Скорей всего, торгует удобрениями.
Стрейф. В подобных заведениях не бывает людей такого сорта. Даже в Ирландии.
Декко. Теперь на них можно нарваться где угодно.
Стрейф. Он больше похож на строителя. Подрядчик, подыскивает земельные участки.
Их голоса смолкают.
Милли (от автора). Я не принимала участия в споре. Тот одинокий человек не показался мне интересным. Рыжеволосый, лет тридцати, в синем саржевом костюме, без галстука, воротничок рубашки расстегнут и выпущен поверх пиджака. Выглядел он, пожалуй, простовато и заметно отличался от обычной публики Гленкорн-Лоджа. В гостиной, как и в столовой, человек сидел в глубокой задумчивости, словно был поглощен сложными расчетами. В столовой перед ним лежала газета, и теперь, так и не развернутая, она покоилась на подлокотнике кресла.
Декко. Странно, он улыбнулся Синтии.
Стрейф. Синтии? Не понимаю.
Декко (громко смеется). Он вдруг поднял голову и улыбнулся, когда она проходила мимо. Сидел с таким видом, будто вообще не умеет улыбаться, и надо же, когда она проходила мимо…
Милли. Должно быть, Синтия пожелала ему доброй ночи.
Декко. Да, наверное.
К ним быстро подходит мистер Молсид.
Mолсид. Все в порядке, майор? Как устроились?
Стрейф. Превосходно, благодарю вас.
Декко. Отлично.
Милли. Куриные котлеты были бесподобны, мистер Молсид.
Молсид. В этом сезоне Макбрайд постарался разнообразить меню. Надеюсь, вам понравится, как он готовит устрицы в коньячном соусе.
Милли. Обожаю устрицы.
Стрейф. А кто это сидит вон там? Тот рыжий малый?
Молсид. Приношу свои извинения, мистер Стрейф. Виноват, он заказал номер по телефону.
Стрейф. Боже мой, вы меня не так поняли. Потрясающий парень. Мы просто полюбопытствовали.
Декко. Я предположил, что он коммивояжер, но меня подняли на смех. (Смеется.)
Молсид (запинаясь). Трудно судить о человеке, когда говоришь с ним по телефону, а тут как раз отказались от номера в пристройке. Завтра утром он уедет, но (со смешком), знаете, я кормил собак, когда он вошел в холл. При нем была одна матерчатая сумка со сломанной молнией, его подвезли наши французские друзья. Вам он, конечно, кажется странным типом?
Стрейф. Нет-нет, ничего подобного. Мы не хотели сказать ничего плохого…
Декко. Все люди разные, мистер Молсид, и будь иначе, каким скучным был бы наш старый мир. (Снова смеется.) Так говаривал мой старик. Когда в его присутствии высказывались в чей-нибудь адрес, он только покачивал головой и повторял, что все люди разные. Это-то и замечательно.
Молсид. Да, да, вы правы. Что ж, желаю вам доброй ночи. Миссис Стрейф уже поднялась к себе?
Стрейф. Да, Синтия отправилась спать.
Милли. Доброй ночи, мистер Молсид.
Декко. Доброй ночи.
Стрейф. Доброй ночи.
Все стихает, звучит голос Милли.
Милли (от автора). Вскоре и я отправилась к себе, а мужчины остались пропустить еще по одной. На отдыхе Стрейфы всегда занимают отдельные комнаты, как, впрочем, и дома. На сей раз ему отвели «Герань», ей – «Фуксию», а мне – «Розу». Скоро Стрейф заглянет ко мне. Он не бросает жену из жалости:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12