У самой стенки шкафа висело что-то темное, бархатное, я взялась рукой за бархат о, эльфийский бархат - это вам не едва мохнатая человеческая тряпочка, это нежное. теплое, живое вещество - а это платье - это же просто чудо вышитое жемчугом и тонкими серебряными нитями, черное, юбка ниспадает мягкими складками, узкие рукава от локтя застегнуты на десяток жемчужных пуговиц...
- Что ты? Такое мрачное? - удивилась Тириэль, - сама не знаю, зачем я его сшила. Ты уверена?
Я заверила ее, что лучшего и быть не могло, и мигом оказалась внутри платья, и оно мягко обняло меня, как свою.
- Ты выйдешь в нем к обеду? Походи в нем пока, чтобы оно к тебе привыкло. Да, а сапожки?
Сапожки мои оставляли желать лучшего - они тоже изрядно обносились, но я наложила на них заклинание, заставлявшее их казаться новыми и черными.
- Это надолго? - заинтересовалась Тириэль.
- Пока не сниму заклинание, - сказала я, - или пока не развалятся сапожки. Они же только кажутся такими.
К обеду я, разумеется, вышла с лютней - у меня накопилось много новых песен, но для начала я наконец-то с удовольствием поела - насколько вообще можно есть с удовольствием в таком платье. Релин заботливо подкладывал мне в тарелку все новые куски чего-то вкусного, и я не осталась в долгу.
- Ты знаешь, - сказал Релин, - к Дринсайну приедет Ламмиар - помнишь его - Среброволосый, и Динайр тоже.
Помню ли я Ламмиара! Он долго жил отшельником в старом замке Идрис после того, как весь народ эльфов переселился на остров Тайрелл и дальше, в Эмерелл. и, если он собирался выйти из своего затворничества, значит, все у него хорошо. А Динайр - это тот, кого долгие годы детства я знала под именем Эссиор, или Эссан - "Бродяга", каким он, собственно, и был; мы давно не виделись. Все складывалось как нельзя лучше - если бы еще прилетели мои родители, все было бы совсем замечательно. Что ж, счастье в контрастах.
Мы поели и попели - хорошая попалась лютня, мне принес ее откуда-то малыш Тинни, который все время ошивался вокруг меня. После обеда я подхватила ее под мышку и ушла к себе, откуда вызвала Учителя.
- Со мной все в порядке, - сообщила я, как только увидела его.
- Вижу, - сказал он спокойно, - я знал, что тебе необходима встряска.
- Спасибо, учитель.
- ...Hо где ты этого набралась? - он изобразил руками мой параболоид.
- Hе знаю. Это... получилось рефлекторно.
- Хорошие рефлексы, - он засмеялся, - а теперь послушай. Мы даем тебе отсрочку, поскольку Книгу сейчас трудновато найти, но ты справишься; на следующий ваш Дринсайн мы ждем тебя в Школе с готовым переводом - таким образом, у тебя год и семь дней. Семь дней можешь отдохнуть, так и быть, но мотом отправляйся, иначе не успеешь.
- Книга у отца?
- Hет уже. о его ты должна повидать. Пока ты еще в этом мире, вызывай меня время от времени, - и отключился.
Трудновато найти? В этом мире? Загадочная история.
А назавтра Тириэль принесла мне отрез бархата, зеленого, как мох под елями и свою волшебную иглу, которая бежит вперед пальцев, и жемчужные пуговки, и просто жемчуг, и до самого Дринсайна меня не волновали другие вопросы, кроме моего будущего платья. Конечно, у меня не получалось так хорошо, как у Тириэли, и все же я была довольна своим произведением, тем более, что Тириэль подарила мне то, черное, и я сверялась с ним - как обработаны швы, как... ну, все, что можно было выжать из того, я усвоила. В прошлой жизни мне приходилось шить вещи для себя и дочки, но я больше любила туники разного размера и вида и длинные рубашки. Почему бы мне не обзавестись парой платьев на всякий случай?
Дринсайн - зимний праздник эльфов, один из главных праздников года, когда все собираются на острове Тайрелл или в Аладреле и поют, пьют, едят, развлекаются; не раз я праздновала Дринсайн сама с собой то в пути, то в школе, но теперь-то, когда обучение мое закончено, я могу повеселиться вместе с моими друзьями на Лошадином острове; и теперь мне хотелось выглядеть настоящей эльфийской женщиной, тем более, что друзья считали меня все еще ребенком.
А потом, только я успела закончить платье, и вот уже праздник, и все было хорошо - и ослепительное небо, сначала голубое, потом звездное, и песни, и чудесное вино, и встреча со старыми друзьями, и фейерверк; и вот я оказалась в своем нэттиле вчетвером с Релином, Ламмиаром и Динайром, и мы просто валялись рядком на полу и смотрели на обитый серебристой тканью потолок.
- А я ухожу, - сообщила я.
- Да мы знаем, - сказал Релин, - но ты ведь вернешься?
- Конечно... - пробормотала я, и мы снова замолчали. В праздник все кажется замечательным и радостным, и мы четверо были так счастливы, просто лежа рядом в паутине волос Ламмиара - а у него были восхитительные волосы серебряные, густые, как живое длинное текучее серебро. они оплели весь нэттил и светились в темноте; мы так и заснули в моем домике и проснулись утром все сразу.
К утру в домике не похолодало, и все же мы сплелись в клубок и прижались друг к другу, а я проснулась оттого, что у меня затекла нога; а, проснувшись, я машинально принялась плести косичку из лежавшей на моем плече пряди Ламмиара.
- Хочешь себе эту прядку? - спросил он сонно.
- -ну... слишком дорогой подарок.
- Глупости. Свей себе из нее ожерелье, - он пошарил над головой, нашел кинжальчик, который отцепил на ночь, отрезал прядку, начинавшуюся у левого уха и протянул ее мне:
- Возьми, вдруг пригодится.
Я села, нашла на своем платье золотую нитку, которую забыла отрезать перед самым праздником и, найдя ее на себе, просто заправила за лиф, и вот она мне пригодилась: я перевязала косичку ниткой и дважды обвила вокруг шеи.
- Помнишь мой старый кинжал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22