и первым, кого я увидела, был хозяин трактира, который рылся в моих вещах. Проклятье! Я и не подумала, что у него несколько ключей. "Замри!" - рявкнула я, и он замер - это заклинание мне не всегда удавалось, но сейчас, в ярости, я могла свернуть горы; я собрала свои вещи и вышла из комнаты, и я чувствовала, как сила моего Дерева перетекает сквозь кольцо в меня. а пороге я бросила ему "отомри" и остальные необходимые слова, он зашевелился и без чувств рухнул на пол должно быть, он был очень удивлен. а лестнице стояла Динри с котенком, она посмотрела на меня круглыми темными глазами и прошептала:
- От тебя искры разлетаются... Ты что, его убила? - мне показалось, что она это спросила с какой-то надеждой, впрочем, может быть, мне показалось.
- Да нет, он просто упал в обморок. А я ухожу.
- А я?
- А ты найди кого-нибудь из взрослых и отведи туда, - я махнула большим пальцем за спину и, пробежав мимо девочки, выскочила на улицу. Я все еще была переполнена яростной силой, и еще я знала, что являться в таком виде к кому бы то ни было нельзя. ет, мало того, что я везде опаздываю, так еще и всякие смертные будут рыться в моих вещах! Я уселась на поребрик и пошевелила в рюкзаке - кажется, все было на месте, да и вещей-то было немного - нож, мандолина, немного еды. теплый свитер и несколько походных мелочей, там нечего было взять; нож я вынула и прицепила к поясу, когда я по привычке вытащила его из ножен, его края засветились красным - вот как я была зла; я завязала ремешок рюкзака и вскочила - мне хотелось направить свою разрушительную силу в хоть мало-мальски мирное русло, но мирного русла в Арксатаре не было, и я перенеслась в свой Аригринсинор, к своему Дереву, прижалась к нему лицом и отдала ему все, что забрала у него в ярости. Я сразу устала и сползла в ямку между корней исполинского вяза и, закрыв глаза, слушала, как под корой течет сок, и мне становилось все лучше и лучше. Ох, давно мне не приходилось так нервничать.
Мне стало холодно - все-таки осень, я надела свитер и медленно пошла к старому месту, к Сториэн Глайд. Тогда я не заметила. что лес стал реже, чем был еще несколько лет назад, я два часа брела по лесу, пока не вышла к реке Клуид - промокшая и замерзшая, и уже маячила передо мной Бобовая гора, и под ней полынь в мой рост, покрывающая место, где был наш дом; время было уже позднее - еще не сумерки, но уже лиловый тихий воздух, и ветер, как в папиной старинной песте, у ног горы, как зверь... ноги у меня были мокрые, и все же я застряла на берегу Клуида, не решаясь перейти, минут на пятнадцать...я еще не умела ходить по силовым линиям над землей, так я и перешла реку вброд, сняв сапожки и сырые носки. Давно уже прошли времена легенды об Огне-на-Горе, и я развела свой огонь на вершине, еле втащила туда три огромных бревна, просушила одежду и заснула у очного Костра, так и не поев за весь день ни разу. Почему-то мне не хотелось доставать себе еду из других мест, как давным-давно в детстве. когда я еще ничего не умела. я оборвала последние бобовые стручки и погрызла полусухих вялых бобов, а потом заснула, соорудив себе постель из сухих бобовых плетей.
ГЛАВА 6
Я проснулась ни свет ни заря, костер прогорел, я собрала остатки нодьи в маленький костерок и час отогревала в нем замерзшие пальцы рук и ног. Солнце почти взошло, но с севера наползали тяжелые тучи, сыпанул первый снежок, мне стало совсем холодно, и я потянула через Кольцо силу Дерева, и Дерево согрело меня. Я сидела у костра под снегом и тянула к огню ладони, и мне было хорошо; а потом ушла снеговая туча, и снова засияло нежное осеннее солнце. Какая разница, догнала я эту книгу или нет, когда я все еще могу сидеть тут ребенок ребенком, когда мои собственные выросшие дети бродят где-то по дорогам мира и посылают мне весточки с птицами и ветром, и ничего не меняется, и что-то всегда остается со мной - не любовь, так печаль, не печаль - так эта гора. аверное, счастье и вправду в контрастах, как говаривал мой давний муж-человек, но иногда мне кажется, что хорошо бы спокойные полосы жизни расширить, а беспокойные низвести до минимума. Костер прогорел, я осторожно двинулась вниз по подмороженному склону прямо к присыпанной снегом полыни. От дома уже ничего не осталось, только поросший бурьяном бугор, я прошла его наискосок, и полынь била меня по лицу, а внизу, похожие на полынные, но чернее, проглядывали листья астога, чернолистника - единственной лекарственной травки, которую можно собирать даже в ноябре, и я собрала, сколько влезло в карман рюкзака - мало ли что, пригодится; и когда я спускалась к берегу реки, я вдруг ослабела и Кольцо обожгло мне палец холодным огнем. Что-то было не так, только я еще не понимала, что; а холод прокатился по мне от пальца до сердца, и я упала, но и тогда меня не отпустило, и вдруг я поняла, что что-то с моим Деревом, и, уже не воспринимая мира, я видела, как падает медленно-медленно Дерево, с которым я была связана всю жизнь, как ломает мощными ветвями окружающий лес, как шустрые люди с механическими пилами разрубают его на части и увозят куда-то, а толстый основной ствол остается валяться там мертвый, мертвый...
Hа самом деле все было не совсем так. Они пилили его неделю, чем-то оно им помешало - этим людям из серого портового города - а потом отпилили верхние ветки, а обрубок ствола оставили лежать, но все это было уже потом, просто когда они поранили его прекрасный теплый ствол, оно перестало кормить меня, ему стало просто не до меня.
Hаверное, меня спасло только то, что на острове Тайрелл я посадила ветку Дерева, и она хорошо прижилась. о о том, что меня что-то спасло. я тоже еще не знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22