- Отец настоятель и его почтенный гость ожидают вас, молодой господин, -
обратился к Минамото Юкинари вышедший из внутренних покоев монах.
- Я бы охотно обошелся без этих бесед с почтенными гостями, Кэнске, -
сказал Юкинари кэраю. - Жаровня с горячими углями - вот единственный
собеседник, в котором я нуждаюсь. Там наверняка говорят о божественном и
читают сутры... Какой будет позор, если меня от горячей пищи потянет в
сон! Кстати, проследи, чтобы всех моих кэраев хорошо устроили. И пусть
поочередно охраняют девчонку Норико! Святость святостью, а бывали случаи,
когда монахи пробирались в кельи к молодым паломницам. Мне только этой
неприятности недоставало!
- Да я сам лягу возле ее порога, - пообещал Кэнске. - Девчонка-то хорошая,
как она о госпоже кошке заботится! Иная мать так о ребенке не печется, как
она о госпоже кошке. А может, молодому господину будет угодно?.. Я вам
говорю - девчонка хорошая, нетронутая еще, и личико приятное, и волосы,
как у знатной девицы, ниже коленок. Да и сама Норико, сдается мне, была бы
рада...
Молодой господин презрительно хмыкнул. Но монах, которому было велено
сопроводить нового знатного гостя к настоятелю, смотрел на него во все
глаза, ожидая, и Юкинари, сойдя с коня, направился вслед за ним. После
целого дня, проведенного в седле, ноги у него были как не свои.
* * *
В келье у старенького настоятеля было тепло и уютно. На лакированном
столике уже стояло блюдо с новогодним угощением - колобками-моти из
лучшего риса, а поверх колобков лежали кусочки рыбы и овощей.
- Добро пожаловать, - негромко сказал настоятель. - Что за скверная метель
преградила вам путь! Я боюсь, что от такого внезапного ветра замерзнут
вишни в государевых садах. Садитесь ближе к жаровне, согрейте руки.
Гость настоятеля, раскручивавший длинный свиток с картинками, поднял
голову.
- Минамото Юкинари! - воскликнул он, всплеснув многослойными рукавами. - А
мы как раз говорили о твоем отце и о тебе! Вовремя же ты явился,
Юкинари-сама!
- Фуздивара Нарихира! - с неменьшим удивлением отвечал Юкинари, торопливо
подсаживаясь к круглой жаровне из ароматного дерева чэнь, покрытой темным
лаком в золотую крапинку. - Ты-то что здесь делаешь? Почему ты не в
Хэйане? Весь двор готовится к новогодним празднествам, а ты сидишь в
горном монастыре? Что же это такое творится?
- Должно быть, обидел я здешнего тэнгу, - смеясь, отвечал Нарихира. -
Вообрази, Юкинари-сама, отправляюсь я в паломничество, как подобает, в
экипаже, со слугами, в замечательном наряде - на мне было охотничье платье
цвета ярко-желтой керрии и шесть нижних одежд из палевого шелка-сырца. А
густо-лиловые шаровары, естественно, сплошь затканы узором из виноградных
листьев, а края шаровар подобраны кверху и подвязаны шнурами изящнейшим
образом! Это новая мода, я научу тебя... Когда я ехал, все оборачивались!
И бредет мне навстречу скверный гадальщик! Мне бы проехать мимо, потому
что гадальщиков и при дворе раз в десять больше, чем нужно бы. Так нет же
- я велю остановить быка, гадальщик бросается к моей повозке и,
разумеется, устраивает мне целое представление.
- Уж не тот ли тебе попался негодяй-гадальщик, что и мне, Нарихира-сама? -
спросил Юкинари, двумя пальцами взяв аппетитнейший моти.- Ведь он в конце
концов настоятельно присоветовал тебе переменить направление пути!
- Как ты угадал? - изумился придворный. - Вот удивительное дело! Ну, как
меняют направление пути, ты знаешь и сам...
- Тише, Нарихира-сама,- сказал Юкинари. - Гляди, отец настоятель
задремал.
Нарихира покосился на старенького монаха. Тот действительно закрыл глаза и
прислонился к стенке.
- В его годы и следует по ночам спать, а не гостей принимать, - буркнул
Нарихира. - Мы ведь с ним до твоего прихода как уселись за стол в час
Петуха, так и не вставали... а сейчас уже час Крысы, надо полагать?
- По-моему, еще час Свиньи. Ну так заехали вы, чтобы переменить
направление пути, в первую же попавшуюся усадьбу, переждали там часа
два-три, и что же дальше? Двинулись к монастырю?
- Этот проклятый гадальщик попался мне уже вечером, так что я заночевал со
всей своей свитой на мерзком постоялом дворе, где мне подсосывали каких-то
неумытых девиц, Юкинари-сама! Вообрази - знатному человеку, которому
достаточно написать письмо самой известной придворной даме, чтобы она
ответила взаимностью! Но это еще полбеды. Я рассчитывал, что проведу в
монастыре не более суток и сразу же вернусь в Хэйан. А прибыл туда с
опозданием на сутки, во-первых, а во-вторых, как я уже догадался, разозлил
одного из здешних тэнгу. Очевидно, они не любят охотничьих кафтанов цвета
керрии... Вдруг поднялся ветер, началась метель, повалил мокрый снег -
словом, кафтан мой погиб безвозвратно!
- Ты же сидел в повозке!
- Ты не представляешь, Юкинари-сама, какое это жалкое зрелище -
опрокинутая повозка! Естественно, в такую метель ничего иного и не могло
случиться. Хорошо еще, что повозка с быком удержались на тропе, а не
покатились по крутому склону. И вот я прибыл в монастырь - не лучше нищего
оборванца или того же мерзкого бродячего гадальщика. А в вершинах сосен
как будто даже хохот слышался! Не иначе, на ветке сидел тэнгу, хлопал
крыльями и издевался надо мной...
- И ты пережидаешь здесь плохую погоду? - спросил Минамото Юкинари.
- Да, и молюсь о том, чтобы боги покарали этого гнусного гадальщика...
погоди, а ты? Что вышло с гадальщиком у тебя?
Юкинари усмехнулся.
- Возможно, я тоже буду молиться о гадальщике, - сказал он. - Но только
для того, чтобы боги вознаградили его и в будущем воплощении он стал бы,
ну, хоть дворцовым слугой!
1 2 3 4 5 6 7