..
Общение с ментами сразу мне не понравилось. По телефону мне
грубым заспанным голосом велели не рыпаться, ничего не
трогать, не пытаться что-либо спрятать.
После моего звонка менты как будто закемарили снова.
"Примчались" они только через час.
Я в это время действительно не рыпался. Правда, перетащил Нину
в холл первого этажа, чтоб была под присмотром, а сам в свою
будку -- готовить к приезду следователей собственную
версию. Однако, несмотря на все потуги, версия не слепилась.
Была, конечно, слабая зацепка. Файнбергу что-то
померещилось в уголке. Ну, если бы там здоровенный киллер
стоял, то доктору было бы незачем вглядываться и
щуриться. Тут уж тикай или ори. Файнберг мог высматривать
только что-нибудь небольшое, гнусное, вроде крысы.
Я ведь видел в коридоре что-то похожее на крысиное дерьмо...
Ну и что с той крысы, что?
Зазвонили в дверь и я впустил ментов. Об чем сразу пожалел.
Своим задним, самым сильным умом я сообразил,
что вначале стоило сюда начальника моего охранного бюро
высвистать, экс-капитана Пузырева. Он с этой публикой лучше бы
договорился.
Вместо того, чтоб взять след убийцы, или хотя бы Нину
тормошить, менты за меня взялись.
Сперва револьвер попросили посмотреть, а когда надо было
отдавать, фигу сальную показали.
Потом стали про мою секьюрити всякие низкопробные параши
отвешивать, дескать, это подтирка для мафии. Я все
стерпел; так сказать, не ответил плевком на плевок.
По тяжелым мутным взглядам ментов я понял, что у них своя
методика "раскрытия преступлений". Им неинтересно обшаривать
углы и щели, им хочется раскрутить меня на своем "чертовом
колесе".
Они "плавали" вокруг меня кругами и задавали кретинские вопросы.
Ненавидел ли я убитого ученого? Баловались ли мы все
втроем сексом? Курили ли "травку"? Есть ли у меня царские
монеты? Не добывал ли ученый золото из электронных чипов? Я
оборонялся одной и той же фразой -- раз пятьдесят предложил
прокрутить видеозаписи со всех камер. Особенно с той, которая
на меня пялится, и свидетельствует о том, что я сиднем сидел,
пока наверху убивали человека.
Но менты видеозаписью заинтересовались в самом конце. Старший
группы капитан Белорыбов, подавив кнопочки своего компи <$F
портативный сетевой компьютер с сотовой связью>, познакомился с
покойником поближе через центральный компьютер МВД. К несчастью
для трупа выяснились его фамилия-имя-отчество, а также другие
обстоятельства личной жизни. Поступившие справки отнюдь не
украсили Файнберга в глазах Белорыбова. Напротив, милиционер
стал виртуозно импровизировать на тему безродного космополита,
меняющего одну родину на другую во имя материальных выгод.
Похоже следователь был уверен, что Файнберг каким-то образом
убил сам себя, надеясь извлечь из этого какой-то доход.
Я, к сожалению, но не удержался, вякнул. Мол, было бы неплохо
для всех, если бы Самуил Моисеевич гонялся за "зелеными", а не за
туманом.
Капитан Белорыбов быстро, как эхо, поинтересовался, в кого у
меня такие черные маслянистые глазки. Я спокойно его выпады
отфутболил: мои глазки -- последствие татаро-монгольского ига,
вот тогда бы вам, товарищ капитан, отличиться при наведении
правопорядка.
Белорыбов, съев "пилюлю", сразу успокоился, такие специалисты
как к любому игу с почтением относятся. Угомонившийся милиционер
примирительно сказал, что хотя голову доктора Файнберга спасти
не удалось, но в целом по району, уровень преступности
вырос только в два с половиной раза за последние десять лет.
После чего укатил вместе с товарищами и трупом пострадавшего со
стержнем в голове. А мне еще пришлось окостеневшую Нину на
такси домой отправлять -- естественно, что за свой собственный
счет.
2.
Несколько дней жил под впечатлением.
Менты не доставали, лишь разок к себе вызвали. Даже револьвер
отдали в бумажном кульке, а я им взамен конфет подарил.
Я все это время газеты изучал, торопился к открытию
киоска, так же, как мой сосед, алкоголик Евсеич, к открытию
пивного ларька. Хотел узнать, чиркнули ли где-нибудь про
про стержень, загнанный в голову ученого.
Но вместо этого газетки давили всякое фуфло. В одних газетах
писали про землетрясения и прочие катастрофы, в других про
продажу родины, в третьих про колдунов, в четвертых про святых,
в пятых про греховодниц.
Потратился я на бумажную продукцию, хотя привык денег зря не
расходовать -- только на коньяк и водку -- а что узнал в итоге?
Что все землетрясения от греховодниц в кружевных трусиках.
Следующее дежурство ничем особенным от предыдущего не
отличалось, за исключением того, что обошлось без людских
потерь. Я револьвер перед собой положил, все дрессировался,
цапая его и наводя на лампочки. Боеготовность росла, мишеней
хватало.
Этим вечером целая научная кодла, то есть коллектив ученых
трудился -- как я выведал, они колдовали над жидкостным
плазмогенератором.
Я, конечно, донимал этот коллектив своими звоночками: все ли еще
живы-здоровы, ни у кого башка не пробита?
Они мне отвечали, скрипя челюстями, как мелкому надоеде, вроде
комара: а ваше здоровье? Животик не болит, в попке не свербит?
Кстати, такое поведение было вполне оправдано. Эти ученые не
знали, что случилось с Файнбергом. Они считали, что Самуил
Моисеевич своевременно умер от инфаркта. Сочным красочным
рассказом я мог бы сделать этих ученых намного грустнее, но
Белорыбов решил иначе, и мой начальник Пузырев с ним согласился.
Застрессованную же Нину начальство технопарка послало колотить
по клавишам какой-то древней пишущей машинки и в час дня
неумолимо спроваживало домой.
1 2 3 4 5 6 7 8