- Или погоди, по
левому борту лежат рулоны парусины. Можно там.
Я напоследок глянул в иллюминатор. Мы садились на поле стадиона
"Динамо", который был построен когда-то для спортивных
энкавэдэшников, охранявших шарашки и лагеря. На трибунах сейчас
хватало народа, только там теснились не болельщики, а
эвакуирующиеся. Очевидно те, кто уже сдал свою недвижимость
юркой фирме "Новое рождение". Милиции, наводившей порядок, тоже
хватало, потому что толпы людей бросались из одного конца
футбольного поля в другой - наверное, в ту сторону, где
циркулировали слухи о следующем рейсе на "большую землю". Как я
впоследствии узнал, все граждане, обработанные "Новым
рождением", имели на руках бирки, подтверждавшие право на
эвакуацию. На очередной рейс попадали те, чьи номера бирок
прозвучали по стадионным мегафонам. Мегафоны фонили, мешали
друг другу эхом и многие граждане долбили своих раздраженных
соседей вопросами:
- Какой сейчас сказали номер?
- Да не мешай ты слушать...
- Ну какой все-таки произнесли номер?
- Да отвяжись ты... вот козел, я сам не расслышал из-за
тебя надоеды... Эй, товарищи, какой сейчас сказали номер?
Номера бирок, похоже отбирались идиотом или генератором
случайных чисел, потому что разлучались даже дети с родителями.
Там и сям по этому поводу раздавались верещания и стенания.
Мамки-тятьки, конечно, оставались вместе с детками, однако
не знали кому пожаловаться, что они не улетели и не представляли,
когда они снова попадут в число отобранных...
Я сховался за парусиновые рулоны и накрылся сверху еще
упаковочной бумагой. Плотицына и второго пилота помимо
автоматчиков встречал какой-то дерганый тип, представившийся
Рувимским. Похоже, исполнительный директор фирмы "Новое
рождение". Впрочем директор и пилоты вскоре куда-то слиняли.
Я собрался выбраться из своего блиндажа, чтобы произвести
рекогносцировку местности хотя бы из иллюминатора. Тут опять
скрипнула дверка, и я вынужден был затихариться в прежнем стиле.
Похоже, что вернулись оба пилота и с ними еще кто-то. По игре
инерционных сил, тряске и гулу можно было догадаться, что
вертолет снова взмывает в воздух. Без загрузки, без пассажиров,
похоже кто-то из начальства решил покататься, реализуя принцип
"мне сверху видно все". Или, может, проводятся
предэксплуатационные испытания. Во всяком случае мне лучше не
высовываться.
Однако меня высунул сам вертолет. Он стал закладывать один вираж
за другим, и я не смог удержать рулоны упаковочной бумаги.
Очевидно, первым делом обозрению открылся мой локоть или носок
ботинка. Упаковочная бумага куда-то резко улетела, и надо мной
возникла фигура незнакомца. Я сразу заметил, какая она
кряжистая, поперек себя шире. Впрочем, незнакомец был одет не в
камуфляж, а в нормальную джинсуру и повел себя не агрессивно.
- Да здэсь заяц,- прононс и наружность были кавказскими.
- Здравствуйте, где это я?- стал выдавать я наивняк.
Кавказоид помог мне подняться. Помимо него в салоне были другие
знакомцы и незнакомцы. Еще один здоровяк-"параллелипипед",
только славянский наружности, тот самый Саша Львов, плюс
нестарый мужчина довольно элегантного телосложения и в добротном
прикиде.
- Что с ним дэлать, Филипп Николаэвич?- беззлобно и почти
шутливо спросил про меня детина-кавказоид. Ага, теперь понятно,
воздушную прогулку решил совершить сам Тархов. Вид у него, между
прочим, не злодея, а скорее уж преуспевающего брокера. Этот
пиджачок в полоску особенно придает ему брокерский вид. Молодец
комсомолец, хорошо мимикрирует. Мимикроид наш краснокрылый.
- Что с ним делать? Что с ним делать,- довольно лениво
пожевал слова Тархов.- Свяжись для начала с Остапенко и сличи
словесный портрет с описаниями интересных нам лиц.
Кавказоид устремился к пилотской кабине, оттуда высунулась
физиономия... которая не имела никакого отношения к Плотицыну. А
второго пилота, как я приметил, там не было вовсе. Черт, Тархов
всю "уралтранзитовскую" команду поменял на собственного летуна,
так боиться за свою ценную сраку. У меня в горлышке все засохло,
но я еще выдавил:
- А, решили покататься, Филипп Николаевич, погодка-то и в
самом деле классная. Чайки в воду садятся.
Тархов не особо на меня отреагировал. Вернувшийся здоровяк
что-то прошептал ему на ухо, и тут вполне презентабельные щеки
комсомольского брокера украсились какой-то кривой ухмылкой.
- А, сам Шварц пожаловал. Сам Шварц. Со Шварцнэггером на
футболке - это что-то вроде знамени. Значит, в "хонде" были не
вы. Оригинально, оригинально. А мы ведь вас уже помянули.
- На то и было рассчитано. Надеюсь, помянули добрым словом?
- Конечно, добрым. А вот каким вас сейчас встречать, не знаю.
Какой процент акций принадлежит вам в "Уралтранзите"?
- Всего лишь два,- совершенно искренне поведал я.
- Как я раньше не догадался проверить список акционеров.
Информация вообще-то открытая.
- Не переживайте, Филипп Николаевич, никакого упущения с вашей
стороны, вы ведь считали меня жмуриком.
- И что интересно, даже сейчас считаю.- Нехорошая, конечно,
прозвучала фраза, но надо привыкать к грозным намекам.- Двух
процентов, конечно, же мало, чтобы все это разыграть как
сплошной спектакль, но вполне достаточно, чтобы нам подгадить.
Это вы, конечно, надоумили Трофимова насчет того, чтобы припереть
нас к стенке ценовым шантажом.
- Филипп Николаевич, справедливости ради напомню, что насчет
"подгадить" не вам говорить. Вы подгадили всем жителям этого
города, не считая редких исключений.
- Я забочусь об их жизни и имуществе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32