- Ну, а
какое адское умение выкажет нам твоя ведьма-кровопийца?
- Милостивый господин, дозвольте девице сесть в седло, чтобы
прилив внутренних жидкостей к голове не испортил ее красы.
Во-вторых, ее злые свойства просыпаются только с приходом тьмы.
- Тоже правильно,- согласился нойон,- она разделит ночь вот с
ним.- и Джебе ткнул пальцем, украшенном многими перстнями, в
воина-амбала.- Не простой он ратоборец, а славный подвигами
батыр, потому обижаться ей не на что. Коли все случится
сообразно твоим словам, отпущу я тебя, аще нет - подохнешь злой
собачьей смертью.
- Господин, егда моя правдивость получит подтверждение,
вели отпустить и ее вместе со мной.
- Зачем тебе исчадие ада и дочь иблиса?
- Она не ведает, что творит.
- Хорошо, заберешь ее, коли высосет она всю кровь из жил батыра
Беркэ... Но послушай, како булькает он от избытка сил.
А у девицы очи ясные, невинные, словно бы укорящие, и лик будто
ангельский. Ну-тко, какой из нее упырь?
- На все воля Неба, господин.
- Истинно так. Велик Аллах. Садись, дорогой, на коня, чей хозяин
лишился чувств от твоей руки. Побитый воин побежит следом яко
собака.- велел нойон.- А девицу повезет ее новый господин.
Я вскочил в седло чужого коня. А девицу усадил к себе тот
сочащийся силой батыр, коковой едва не рассек меня на две
половинки.
Вскорости выехали мы из влажного зеленого ущелья на каменистую
равнину, жаркую и скучную. Тут кони, почувствовав на своих
крупах камчу, пошли рысью. Мой выдохшийся жеребчик попытался
отстать, но пара воинов, что ехали позади, шлепали его плашмя
своими саблями и повизивала от удовольствия. Один из них
крикнул издевательски:
- Не отставай, афанди. Каждого гостя мы угощаем жирным
барашком, чтобы тело было довольным, егда голова начнет
отлетать прочь.
Потом серая пустыня неожиданно расцветилась разной пестротой, и
даже возомнилось мне, что зверь огромный перевернулся на лысую
спину и показал клочковатый живот. Не сразу я соображение
поимел, что это шатры, юрты, кибитки. Целое войско стояло здесь
станом. Егда подъехали мы ближе, уже завечерело и весь стан
озарился огнями кострищ и факелов, а некоторые шатры оказались
высокие и просторные яко терема.
Посем мы с девицей снова расстались, ее забрал в свою юрту
жирный и рослый батыр. А мне старухи-целительницы смазали
зело пахучей мазью изодранные камнями грудь и руки,
но после того был я сброшен в яму глубокую, в земле посидеть.
Никто темницу мою не сторожил, впрочем и выбраться из нее не
виделось возможным. Ближе к утру холод схватил меня за каждую
жилку, за каждую косточку, и всякая внутренняя жидкость словно
бы обратилась в лед. Но где-то с зарею нового дня в ямину
опустился сыромятный ремень и по нему я выполз наружу. За краем
поджидало меня несколько нукеров с лицами, выражающими пока
неведомую мне волю властелина. Не знал я, что мне
сейчас уготовано, останется ли моя голова сидеть на плечах, ино
покатится горемычная - окроплять кровью бесплодные камни.
Мимо затухающих костров и спящих вповалку воинов проведен я был
до края стана, где стоял зоркий дозор, там же били копытами и
махали хвостами мои кони, отодохнувшие и сытые - на Сивке
уже сидела девица де Шуазель. Узнал я ее по хруким
плечам, хотя лицо было закрыто тканью. Взабрался я в седло
своего каурого коня, а один из воинов даже подержал услужливо
мне стремя.
- Неужто ты умертвила того амбала?- с надеждой, но и
некоторым трепетом пожелал услышать я у девицы. Заместо нее
ответствовал нукер:
- Дочь иблиса высосала из батыра все жизненные соки.
После умертвия Беркэ-батыр стал похож на дохлую ящерицу, такой
же зеленый и сморщенный.
Мне почему-то захотелось назвать этого рослого рыжебородого
воина "ротмистром Сольбергом".
- Старухи-целительницы по всякому вертели Беркэ-батыра,
растирали его мазями и поливали снадобьями, но дух жизни уже не
вернулся в его жилы и члены. Не смогли они сыскать и отверстия,
через которые дочь иблиса нашла вход в тело батыра. Неужели
в западных землях все девы и женщины подобны ей?
- Да, друг мой. Остальные девы и жены много хуже, их злые
свойства не дремлют даже при свете дня.
После ночи щеки девицы де Шуазель затянулись румянцем, а
на губах блуждала лукавая улыбка. Из-за того возникали мысли,
что воспользовалась она для смертоубийства блудным отверстием.
Воины сопроводили нас до края долины, где меня с девицей
пропустил конный дозор, а дальше, через ущелье, мы отправились
одни. Спутница была молчалива и лишь искоса постреливала своими
глазками, отчего пробуждалось во мне мышленье о возможных
чаровных силах, каковые в ней таятся.
Наконец девица разомкнула поалевшие уста:
- Устроим же привал и я залатаю твой халат, витязь, пока он не
превратился в сплошную дыру.
- Отчего же не устроить.
Как раз воспарил густой туман, сплошной завесой закрывший
путников, мы стреножили коней и устроили небольшой костер из
наспех собранного хвороста. Я вручил девице свой рваный халат и
восхотел узнать, отчего батыр стал добычей тлена.
- Каким же образом, невинная дева, сгинул поганый воин Беркэ,
да еще по смерти превратился в мерзкого гада? Коли я правильно
понял твои слова, ты не богопротивный упырь, отрыжка адской
утробы, а благочестивое чадо рыцаря-батыра де Шуазеля.
- Я чадо рыцаря-батыра, ведь девушки-простолюдинки не украшают
свои шеи и виски монистами, свои запястья браслетами, свои
носы и персты кольцами.- отринула мои сомнения девица де
Шуазель.
- А не можещь ли ты оказаться в одном лице знатной
девицей, дочерью батыра, и знатным упырем, прости меня Господи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22