Трепали мы сухой канат До крови на ногтях, Орали мы весь день псалмы С мочалками в руках, Но в сердце каждого из нас Всегда таился страх.
И в страхе облетали дни, Как листья в октябре, Мы забывали, что Его Повесят на заре, Пока не увидали вдруг Могилу во дворе.
Там крови ждал сухой асфальт, Разинув желтый рот, И каждый ком кричал о том, Кто в этот час живет, Переживет и эту ночь, А на заре умрет.
И каждый шел, познав душой Страданье, Смерть и Рок, И каждый в номерном гробу Был заперт на замок, И, крадучись, пронес палач Зловещий свой мешок.
***
В ту ночь во тьме по всей тюрьме Бродил и бредил страх, Терялся зов и гул шагов На каменных полах, И в окнах пятна бледных лиц Маячили впотьмах.
Но, словно путник у реки, Уснул под утро Он, И долго стражу удивлял Его спокойный сон В тот час, когда пришел палач И жертвы ждет закон.
А к нам, мерзавцам и ворам, Не приходил покой. А нас, рыдавших в первый раз И над чужой судьбой, Сквозь ночь гнала чужая боль Безжалостной рукой.
x x x
Тяжелым грузом грех чужой Ложится на сердца, И кем-то пролитая кровь Жжет каплями свинца И меч вины, калеча сны, Касается лица.
Скользила стража вдоль дверей И уходила прочь, И, распростершись на полу, Чтоб ужас превозмочь, Молились богу в первый раз Безбожники всю ночь.
Молились богу в первый раз Проклятые уста, Могильным саваном в окне Шуршала темнота, И обжигала, как вино, Раскаянья тщета.
Свет звезд потух, пропел петух, Но полночь не ушла; Над головой во тьме ночной Сходились духи зла, Да ужас, разевая пасть, Смеялся из угла.
Минуя нас, они, клубясь, Скользили по полу, Цепляясь щупальцами рук, Струились по стеклу, То в лунный круг вплывали вдруг, То прятались во мглу.
Следили мы, как духи тьмы Вились невдалеке: В тягучем ритме сарабанд, Кружась на потолке, Бесплотный хор чертил узор Как ветер на песке.
Нас мрак не спас от их гримас, А день не приходил. Их стон, как похоронный звон Под сводами бродил, На зов их души мертвецов Вставали из могил:
"О, мир богат! - они вопят, Да ноги в кандалах! Разок-другой рискни игрой И жизнь в твоих руках! Но смерть ждет тех, кто ставит грех На карту второпях!"
Тем, кто закован в кандалы, Чей мир и дом - тюрьма, Толпой людей, а не теней Полна казалась тьма. О кровь Христова! Их возня Сводила нас с ума.
Вились вокруг, сплетая круг Бесплотных рук и глаз, Жеманным шагом потаскух Скользили, зло смеясь, И на полу, склонясь в углу, Молясь, дразнили нас.
Заплакал ветер на заре, А ночь осталась тут, Зажав в тиски кудель тоски, Сучила нить минут. Мы в страхе ждали, что к утру Свершится Страшный суд.
Рыдая, ветер проходил Дозором над тюрьмой, Пока развязку торопил Бег времени слепой. О, ветра стон! Доколе он Приставлен к нам судьбой?
Но вот настиг решетки свет, По стенам их гоня, Вцепились прутья в потолок Над койкой у меня: Опять зажег жестокий бог Над миром пламя дня.
x x x
К шести успели подмести И стихла в семь тюрьма, Но в трепете могучих крыл Еще таилась тьма: То нас дыханьем ледяным Касалась Смерть сама.
Не в саване явилась Смерть На лунном скакуне Палач с мешком прошел тайком В зловещей тишине: Ему веревки и доски Достаточно вполне.
x x x
Как тот, кто падая, бредет По зыбким топям зла, Мы шли, молитвы позабыв, Сквозь муки без числа. И в сердце каждого из нас Надежда умерла.
Но правосудие, как Смерть, Идет своим путем, Для всех времен людской закон С пощадой незнаком: Всех - слабых, сильных - топчет он Тяжелым сапогом.
Поток минут часы сомнут На гибель и позор, Восьмой удар как страшный дар, Как смертный приговор: Не избежит своей судьбы Ни праведник, ни вор.
И оставалось только ждать, Что знак нам будет дан, Мы смолкли, словно берега, Одетые в туман, Но в каждом сердце глухо бил Безумец в барабан.
x x x
Внезапно тишину прервал Протяжный мерный бой, И в тот же миг бессильный крик Пронесся над тюрьмой, Как заунывный стон болот, Как прокаженных вой.
Порой фантазия в тюрьме Рождает смертный страх: Уже намылена петля У палача в руках, И обрывает хриплый стон Молитву на устах.
Мне так знаком предсмертный хрип, На части рвущий рот, Знаком у горла вставший ком, Знаком кровавый пот: Кто много жизней получил, Тот много раз умрет.
Глава 4
Не служит мессы капеллан В день казни никогда: Его глаза полны тоски, Душа полна стыда, Дай бог, чтоб из живых никто Не заглянул туда.
Нас днем держали взаперти, Но вот пробил отбой, Потом за дверью загремел Ключами наш конвой, И каждый выходил на свет, Свой ад неся с собой.
Обычным строем через двор Прошли мы в этот раз, Стер тайный ужас краски с лиц, Гоня по плитам нас, И никогда я не встречал Таких тоскливых глаз.
Нет, не смотрели мы вчера С такой тоской в глазах На лоскуток голубизны В тюремных небесах, Где проплывают облака На легких парусах.
Но многих низко гнул к земле Позор грехов земных, Не присудил бы правый суд Им жить среди живых: Пусть пролил он живую кровь, Кровь мертвецов на них!
Ведь тот кто дважды согрешит, Тот мертвых воскресит. Их раны вновь разбередит И саван обагрит, Напрасной кровью обагрит Покой могильных плит.
x x x
Как обезьяны на цепи, Шагали мы гуськом, Мы молча шли за кругом круг В наряде шутовском, Сквозь дождь мы шли за кругом круг В молчанье нелюдском.
Сквозь дождь мы шли за кругом круг, Мы молча шли впотьмах, А исступленный ветер зла Ревел в пустых сердцах, И там, куда нас Ужас гнал, Вставал навстречу Страх.
Брели мы стадом через двор Под взглядом патухов, Слепили блеском галуны Их новых сюртуков, Но известь на носках сапог Кричала громче слов.
1 2 3