— Одной Паутине ведомо, что я сделал все, что было в моих силах, чтобы найти тебе хорошего мужа, а ты… а ты ведешь себя так неприступно и высокомерно… так неженственно… ничего удивительного в том, что ты распугала лучших женихов. — Барон Бальдемар был готов лопнуть от распиравшего его праведного гнева. — Мы могли бы составить партию с воистину высоким Домом, если бы ты не была такой упрямой.Полная несостоятельность последних отцовских предков была для Ребекки совершенно очевидной, но она также понимала, что с бароном, когда он гневается, лучше не спорить. Конечно, чисто гипотетически имелось несколько достойных соискателей ее руки, однако от более конкретных притязаний их удерживала вовсе не холодность Ребекки, а совершенно иные факторы. Особенно тех, кто и впрямь принадлежал к самой высшей знати. Общеизвестная бедность барона, неплодородность принадлежащих ему земель, обширные долги, которые он успел наделать, в соединении с несомненной амбициозностью этого человека и его более чем сомнительной репутацией — всего этого было вполне достаточно, чтобы никто не вздумал добиваться ее руки.Некоторые из кавалеров казались ей людьми приятными — тогда как другие вызывали откровенное отвращение, — но Ребекке ни разу не представилось шанса завязать мало-мальски серьезное знакомство хотя бы с одним из них. Малопочтенное, чтобы не сказать возмутительное поведение отца в дни официальных торжеств заставляло ее под любым предлогом уклоняться от участия в праздниках. Неужели барон настолько слеп, что не видит, как его собственное поведение всех отталкивает?— Разве так трудно было улыбаться им? Улыбнуться хоть раз хотя бы одному из них, — не в силах справиться с душащей его яростью, продолжил барон. — Надеть что-нибудь красивое, дать своим кавалерам понять, что ты им рада! Нет, что угодно, только не это. Ты выглядишь, как тряпичная кукла, которую битый час продержали под проливным дождем, да и ведешь себя соответственно. Кому захочется такую женщину? — Он сделал паузу, чтобы восстановить дыхание, а затем со злобным удовлетворением закончил: — Только на этот раз, барышня, дело обстоит совсем по-другому. Все обговорено заранее, и тебе предстоит встретить будущего супруга нежными улыбками и распростертыми объятиями. А не послушаешься, так тебе же самой хуже будет. А теперь пошла вон отсюда!Он жестом повторил приказ, и Ребекка опрометью выбежала из кабинета. Глава 7 Эмер была как раз тем человеком, в плечо которому так хорошо выплакаться. После того как Ребекка пересказала подруге свою печальную историю, всхлипывания девушки переросли в яростные слезы негодования.— Он не имеет права обращаться со мною так! Не имеет права! — В изумлении отцовским бессердечием, она сокрушенно покачала головой. — Выдать меня замуж за человека, которого я ни разу в жизни не видела. О котором ни разу в жизни даже не слышала!Эмер сделала все, что было в ее силах, чтобы утешить подружку, но она ничем не могла помочь ей — разве что выслушать рассказ еще раз и, в свою очередь, разозлиться.— Давай убежим, — неуверенно предложила она, когда Ребекка умолкла.— Тебе-то такое вполне может удастся, — возразила Ребекка. — Тебе дали столько свободы, что ты можешь вести себя, как заблагорассудится. — В ее голосе прозвучали нотки зависти. — А меня он теперь будет стеречь. Не сомневаюсь, именно так он и поступит. Кроме того, мне запрещено теперь с тобой видеться.— А это еще почему?— Потому что ты оказываешь на меня дурное влияние!— Что ж, в определенной мере это соответствует действительности, — улыбнулась Эмер, но Ребекка по-прежнему оставалась безутешной.— Что же мне делать? — простонала она.— Что-нибудь придумаем, — проворчала Эмер. И мысленно добавила: «Непременно».
Нищета барона Бальдемара и его постоянные, хотя и безуспешные попытки из этого состояния выкарабкаться во многом объяснялись событиями, произошедшими несколько столетий назад. Именно тогда гигантские соляные плато поглотили почти половину владений баронского рода, а остальные его земли стали практически бесплодными и, соответственно, ничего не стоили. Если верить древним легендам, то даже столица страны оказалась погребена под соляной толщей. Город Дерис, как поговаривали, находился неподалеку от южной границы Крайнего Поля — и столь близкое соседство с центром королевства и всей ведущейся в стране торговли обеспечивало предкам Бальдемара беззаботное процветание. Но когда Дерис погиб и новую столицу Эрении учредили в Гарадуне, далеко на север от Крайнего Поля, значение и богатство владения быстро пошли на убыль. Бароны у себя в замке теперь сидели слишком далеко от столицы, чтобы оказывать на жизнь страны какое бы то ни было влияние; беда, однако, заключалась не только в этом. Огромные соляные «моря» на территории удела означали, что главные торговые пути между портами юга и городами севера проходили теперь, огибая Крайнее Поле. Мало кто из купцов решался доверить свой драгоценный груз так называемым археологам , которые за умеренную плату переправляли караван через соляные плато. Большинство предпочитало пусть куда более долгий, зато несравнимо более безопасный кружной путь, огибая соляные разливы с востока.Вследствие этого торговля самого Крайнего Поля пришла в упадок, а дорожный сбор, отходящий в казну барона, свелся практически к нулю. Бароны из своего ныне прозябающего замка могли разве что с завистью наблюдать за тем, как роскошествуют живущие на востоке — между соляными плато и Огненными Болотами.В нынешние времена полагали, будто Крайнее Поле получило такое название именно из-за того, что оно граничит с соляными плато, хотя на самом деле все было по-другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107