— И всегда у него в сумке на поясе какие-то письма. И он не расстается с этой сумкой, даже когда ложится спать!Гален промолчал, и Дрейн закончил:— Да и телохранителей у купцов, как правило, не бывает. Да еще таких страшилищ. Они вполне могут оказаться солетрупами.— Ну нет! — взорвался Киббль, более не в силах молчать. — Ты совсем спятил! — Он изумленно смотрел на Дрейна. — Где это ты набрался такой чуши?— А что такое солетрупы? — куда более рассудительно спросил Гален.— И не спрашивай, — отмахнулся Киббль. — Совсем спятил!— Это существа, созданные из отдельных частей мертвых тел. Тел тех людей, которые оказались погребены под солью, — совершенно невозмутимо выдал Дрейн. — Сила у них сверхъестественная, а создавать их умеют только колдуны.Гален поневоле улыбнулся, но Дрейн, судя по всему, говорил с предельной серьезностью и пристально смотрел при этом на обоих телохранителей. Киббль постучал себя пальцем по лбу.— И еще одно. — Дрейн резко свернул в сторону вопроса, который, собственно говоря, и интересовал Галена. — Шаан тесно связан с Ярласом. Это барон из Риано, и всем известно, что у этого барона на уме.— Ну почему бы тебе не заткнуться, — простонал Киббль, не попытавшись, однако же, отстать от спутников или обогнать их.— А что у него на уме? — осведомился Гален.— У него то и дело бывают заморские гости, — привел свои самые веские доводы Дрейн, выплюнув слово «заморские» так, словно оно было ядовитым. — И он водится с этими чертовыми монахами, а они совершают человеческие жертвоприношения. Когда прибудем туда, тебе следует поостеречься, — многозначительно добавил он.— Да уж поостерегусь, — пообещал Гален.— Да не запугивай ты его, — возмутился Киббль.— А откуда тебе все это известно? — спросил Гален.— Имеющий уши да слышит, — подвел итог Дрейн, после чего снова замолчал.Гален тоже молча пошел дальше, он наблюдал и думал: «А может, он все это выдумал?» На первый взгляд, россказни Дрейна и впрямь выглядели беспочвенными, но Гален сомневался, что парень обладает достаточным воображением для того, чтобы взять да и высосать все это из пальца. Должно быть, до него действительно дошли какие-то слухи, а в слухах, пусть самых диких, порой содержится доля истины. «А кроме того, — подумал Гален, — по поводу Шаана Дрейн не ошибается, по крайней мере отчасти».Незадолго до полудня Пейтон устроил короткий привал, и самую жаркую часть дня путники провели отдыхая. Шаан не стал протестовать против задержки — даже его костлявое тело взмокло от пота, а в этой безводной суши пить слишком много тоже было нельзя. Поели чего-то из припасов Шаана, запили теплой водой. Прежде чем они вновь выступили в дорогу, Гален получил еще одно доказательство того, что его держат за младшего. Под бдительным взглядом Пейтона ему пришлось выкопать яму для отходов. Соль ложилась на лопату легко, но все равно работа оказалась довольно утомительной. Яма должна была быть глубиной нормальному человеку по пояс и достаточно просторной, чтобы все в ней поместилось.Пока Гален трудился, Пейтон поведал, что у археологов есть обычай, согласно которому соль после них должна остаться девственно чистой и ровной. «Трогательная забота, — подумал Гален. — Особенно когда, кто-то другой копает вместо тебя!»Перед тем как сняться с места, они уложили все отходы в яму, засыпали ее солью и в несколько пар сапог ровно утрамбовали поверхность. Потом Пейтон достал из заплечного мешка флягу и пролил из нее несколько капель на свежеутрамбованную соль. От этих капель на поверхности расплылось круглое синее пятно.— А это еще зачем? — остолбенел Гален.— Мы зарабатываем себе на хлеб тем, что извлекаем вещи из-под соли, парень, — указал Пейтон.— И нам не хотелось бы как-нибудь невзначай выкопать собственное дерьмо, — ухмыльнувшись, закончил Холмс.Караван в том же порядке двинулся дальше. Гален почти ничего не говорил, прислушиваясь к жалобам Киббля и Дрейна на Пейтона, Милнера и Холмса. Стало ясно, что парням не нравится то, что ими безоговорочно верховодят старшие, да и жизненные правила и привычки «стариков» были им явно не по вкусу. Оба парня были преисполнены решимости не «кончить подобно им» и уповали на неопределенно далекое будущее, когда они окажутся в состоянии открыть собственное дело. Гален с радостью предоставил им грезить наяву, а сам предался неторопливому ритму настороженного шага, стараясь при этом не обращать внимания на то, что его все сильнее и сильнее мучит жажда. Равнина вокруг них оставалась без изменений; о том, что проходили часы, можно было судить лишь по тому, как изменялись на соли собственные тени путников.Когда стемнело, они встали на привал, и Галену было милостиво указано на необходимость выкопать еще одну яму. Археологи поставили самой простой конструкции палатки; ночью дежурить договорились по двое — двое мужчин и два бика. Гален обрадовался долгожданному отдыху и с облегчением завернулся в одеяло. Его первый день в качестве археолога подошел к концу, он положил голову на самодельную подушку и сразу же уснул.Ему снился глухой грохот — откуда-то снизу, из-под соли, — а когда он проснулся, выяснилось, что непонятной природы гул проникает в палатку и наяву. Глава 36 — В чем дело? — недоумевающе спросил Гален. Фланк, только что вернувшийся с ночного дежурства, ответил усталым шепотом:— Глубинные слои. Ничего страшного… за много лиг отсюда. Спи давай.Несколько мгновений спустя он подал Галену наглядный пример того, что следует делать ночью, однако проснувшийся Гален уже не мог расслабиться. Он лежал во тьме, прислушиваясь к далекому гулу, гадая, что это может означать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135