Осмотрев язык и губы пациента в поисках признаков ожога каким-либо ядовитым или раздражающим веществом, Конвей обнаружил, что лицо у мужчины мокрое не только от пота: из слезных желез непрерывно текли слезы, а из носа выделялась слизь. Наконец он проверил с помощью особого датчика, не подвергся ли пациент воздействию радиации и не вдохнул ли случайно паров радиоактивного вещества. Результаты этого обследования оказались отрицательными.
– Капитан, – вдруг нарушил тишину Конвей. – Говорит Конвей. Не могли бы вы попросить Чена, чтобы он, обследуя «Тенельфи», взял там пробы воздуха, пищи и напитков? Пусть также проверит, нет ли где-то признаков утечки токсического вещества – жидкого или газообразного, и его проникновения в систему жизнеобеспечения. Все эти пробы желательно как можно скорее доставить в герметичной упаковке патофизиологу Мерчисон для анализа.
– Будет сделано, – отозвался Флетчер. – Чен, вы все слышали?
– Да, сэр, – ответил бортинженер и добавил: – Отсутствующего члена экипажа я пока не обнаружил, доктор. Приступаю к осмотру самых маловероятных мест.
Конвей еще не снял шлем, и потому Мерчисон слышала этот разговор и через динамики палубного коммуникатора, и через наружный динамик скафандра Конвея. Она раздраженно проговорила:
– Есть два вопроса, доктор. Знаете ли вы, что с нашими пациентами, и если знаете, то, быть может, это как-то связано с тем, что вы почему-то не снимаете шлем и не разговариваете с нами нормально?
– Не уверен, – ответил Конвей.
– Видимо, – проворчала Мерчисон, повернув голову к Доддсу, – ему не нравятся мои духи.
Конвей насмешку проигнорировал и обвел взглядом помещение. Пока он помогал Нэйдрад раздевать офицера и обследовал его, Мерчисон и Доддс успели снять скафандры со всех остальных пациентов и теперь ждали дальнейших распоряжений. Приликла уже выполнял не высказанное Конвеем распоряжение, порхая над первыми двумя пациентами, – он был не только эмпатом, но и прекрасным врачом, и потому всегда делал только то, что надо. В конце концов Конвей сказал:
– Если бы не высокая температура и не тяжесть всех симптомов, я бы сказал, что перед нами – респираторная инфекция с сопутствующей тошнотой, вызванной скорее всего заглатыванием инфицированной слизи. Однако резкое и тяжелое начало болезни заставляет меня усомниться в таком диагнозе.
Но шлем я не снял не поэтому, – продолжал он. – Поначалу причин для этого не было. А вот теперь я полагаю, что и вам с лейтенантом Доддсом неплохо было бы надеть шлемы. Это станет средством индивидуальной самозащиты, хотя предосторожность может оказаться и излишней.
– Или запоздалой, – уточнила Мерчисон и надела шлем от легкого скафандра, снабженный шлангом, баллоном с воздухом и ремнями. В итоге ее рабочий костюм сразу превратился в защитный. Теперь она была изолирована от воздействия любых вредных факторов внешней среды, кроме самых зловредных и едких атмосфер. Доддс с заметной поспешностью загерметизировал свой шлем.
– Пока мы не доставим пациентов в госпиталь, – продолжал Конвей, – лечение будет проводиться поддерживающее. Приступим к компенсации потери жидкости путем внутривенного введения физраствора, будем снижать рвотный рефлекс, постараемся сбить температуру. Пожалуй, больных следует иммобилизировать, дабы они не сорвали датчики. Всех пациентов следует разместить в кислородных палатках. Думаю, их состояние может ухудшиться. Надо подготовиться к тому, что придется использовать аппаратуру для искусственной вентиляции.
Он немного помолчал, а когда посмотрел на Мерчисон, то понял, что тревогу, отразившуюся в его взгляде, до какой-то степени скрыла лицевая пластина шлема, а также динамик, немного исказивший его голос.
– Изоляция, вероятно, не потребуется, – продолжал он. – Данные симптомы вполне могут быть связаны с вдыханием или проглатыванием ядовитого вещества – какого именно, пока неизвестно. Уверенности нет, а за то ограниченное время, которым мы располагаем, и не имея нужного оборудования, мы ничего не выясним. Как только мы установим, что случилось с отсутствующим членом экипажа, мы доставим пациентов в госпиталь, а сами займемся тщательным…
– Пока мы ждем, – вмешалась Мерчисон, голос и черты лица которой теперь также были искажены шлемом и динамиком, – мне бы хотелось все-таки выяснить, что за болезнь их поразила и почему она поразила всех, кроме одного.
– Для этого может не хватить времени и… – проговорил Конвей, но тут же умолк – из динамиков палубного коммуникатора послышался голос бортинженера:
– Капитан, Чен на связи. Я нашел расписание вахт, сэр, и сверил его со списком всех, кто переправлен на «Ргабвар». Оказывается, отсутствует военный хирург, лейтенант Сазерленд, так что догадка доктора была верна. Но его тела здесь нет. Я обшарил весь корабль, но на борту его не нашел. Тут еще кое-чего не хватает. Нет переносных аудио– и видеосамописцев, личных магнитофонов членов экипажа, видеокамер, контейнеров с багажом. Одежда и личные вещи членов экипажа болтаются в невесомости в каютах – – так, словно разбросаны в спешке.
Исчезли практически все баллоны с воздухом. В реестре оборудования указано, что тяжелые скафандры членов экипажа взяты со склада некоторое время назад. Только скафандр корабельного врача не зарегистрирован в складской ведомости и отсутствует. Отсутствует также портативная шлюзовая камера.
Область отсека управления сильно пострадала. Полной уверенности у меня нет, но впечатление такое, будто бы тут шла подготовка к прыжку через гиперпространство в автоматическом режиме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85