К счастью, юные вемарцы вели себя иначе. Они сохранили уважительное отношение к тралтану, вели себя с ним послушно, постоянно выказывали любопытство и все время гадали, что еще новенького изобретет их чужеземный повар. Даже вернувшиеся охотники пробовали приготовленные Гурронсевасом блюда все менее неохотно, хотя, как истинные консерваторы, не уставали твердить, что без мяса для взрослых еда – не еда, и что они будут продолжаться им питаться.
Учитывая то, как мало добычи они принесли с последней охоты – а при самом экономном ведении хозяйства мяса должно было хватить при добавлении крошечных кусочков к традиционной вемарской похлебке всего на пару недель, – стыд мучил охотников никак не меньше голода. Гурронсевас сдерживался и не высказывал откровенного несогласия с ними. Он неустанно приучал вемарцев к чудесам вегетарианской кулинарии, заставлял их испытывать все новые и новые ощущения. Он завоевывал сердца местных жителей, производя изысканные маневры и исподволь атакуя их желудки. И если он проигрывал сражение-другое, он не огорчался, ибо знал, что побеждает в глобальной войне.
Однако вскоре и охотники начали вести себя с ним не так дружелюбно, как прежде, и причину такой перемены Гурронсевас не мог понять. Правду сказать, они с ним никогда особо и не любезничали, как Ремрат и другие учительницы, но на редкость быстро освоились с присутствием чужеземца рядом с ними. За последние два дня отношение их к Гурронсевасу стало чуть ли не враждебным. В его присутствии вемарцы умолкали и на вопросы давали односложные, неохотные ответы, да вдобавок таким тоном, от которого и без того холоднющая вода, текущая на кухне, могла превратиться в лед. Тралтан никак не мог понять, что происходит, и это стало ужасно раздражать его. И он решил, что в сложившихся обстоятельствах лучше забыть о показной вежливости и задать прямой вопрос. И он задал его.
– Ремрат, – спросил он у Главной поварихи, – почему вы сердитесь на меня?
Миновало несколько молчаливых минут, и Гурронсевас уже решил, что ответа не получит, и занялся приготовлением главного блюда, прозванного вемарцами «чужеземной стряпней», хотя в его состав Гурронсевас включил местные коренья и листья, добавив приправу из травы, которую вемарцы называли «шулиш». Она, как и крессль, обладала жгучим привкусом, но все же не таким острым. По опыту Гурронсевас знал, что большинство взрослых и детей отдадут предпочтение этому блюду и что откажутся от него только самые упрямые охотники, настойчиво требующие одного и того же – вемарского рагу с мясом. Ремрат в свое время уговаривала его не огорчаться, потому что в холодильном шкафу оставалась всего-то пара фунтов мяса. Она говорила, что, чем меньше вемарцы будут требовать мяса, тем дольше сохранится этот скудный запас.
Покончив с приготовлением блюда, Гурронсевас уступил место у очага четверым поварятам. Они принялись раскладывать еду по мискам и расставлять их на специальные полках, где еда дольше не остывала. Полки были одним из нововведений Гурронсеваса. Один из поварят – подросток по имени Эвемерт (похоже, это был действительно он, хотя Гурронсевас до сих пор с трудом различал вемарских детей) – украсил блюдо, положив поверх подливки несколько молодых побегов дрисса. На вкусе блюда это никак не могло сказаться, но внешний вид его стал несколько привлекательнее. Украсил Эвемерт таким образом только одну тарелку – скорее всего свою собственную.
Были в жизни Гурронсеваса времена, когда бы он сурово наказал дерзкого новичка за такие новшества – хотя бы для того, чтобы тот знал, что Великий Маэстро на страже и от его зорких глаз ничего не скроется. Но этот юный вемарец продемонстрировал кулинарную изобретательность и воображение, а главное – сделал это самостоятельно. Эвемерт – если то был Эвемерт – подавал большие надежды.
– Я на вас не сержусь, – неожиданно заговорила Ремрат.
«Ну да, а черное – это белое», – с горечью подумал Гурронсевас. Но сейчас не время было вступать в полемику. Он почувствовал, что Ремрат хочет сказать ему что-то еще, и промолчал.
– За короткое время – такое короткое, что мы до сих пор диву даемся, – сказала Ремрат, – и несмотря на вашу страшную наружность, мы к вам привыкли. Вы завоевали наше уважение и дружбу – по крайней мере дружбу одной из нас. Но мы очень недовольны хранителями с вашего корабля, и, естественно, наш гнев отражается и на вас, одном из них.
– Понимаю, – проговорил Гурронсевас сокрушенно.
Он знал, что все разговоры, ведущиеся в пещерном поселке, слышат на «Ргабваре» и «Тремааре». Но в последние дни его оставили в покое и не приставали с просьбами типа «спросите то-то» и «ответьте так-то». А сейчас Гурронсевасу так хотелось, чтобы его беседой с вемаркой руководили.
– Но хранители, как и я, хотят только одного: помочь вемарцам. Вы все должны это понимать и верить в это. Так за что же вы сердитесь на них? И что мне сделать для того, чтобы вернуть вашу дружбу?
Гневным, нетерпеливым голосом существа, разговаривающего с ребенком-несмышленышем, Ремрат произнесла:
– Они не отдают нам Критхара.
Гурронсевас немного успокоился. Оказывается, обе проблемы имели под собой одну причину: скорейшее возвращение раненого охотника. Старательно подбирая слова, Гурронсевас сказал:
– Ваш сын вернется к вам в самое ближайшее время. Сам я не хранитель и потому не могу сказать, сколько именно времени еще продлится ваше ожидание. Я спрошу об этом у хранителей. Да вы и сами могли бы побывать на корабле, навестить Критхара и спросить хранителей обо всем, что вас интересует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101