Естественно, мы благодарны вам за любую помощь, которую вы бы могли нам оказать, но... гм-м-м... нет ли у вас каких-либо еще фактов, наблюдений или хотя бы тонких неописуемых чувств в поддержку вашего предложения, кроме эмоций, испытанных вами и вашей кошечкой, которая, увы, не в состоянии нам ничем помочь?
Хьюлитт отвернулся от О'Мары. Ему казалось, что в кабинете стало чересчур жарко.
– Друг О'Мара, – проговорил Приликла. – В то время как упомянутая встреча произошла, я чувствовал эмоции и кошки, и друга Хьюлитта. Они были именно таковы, какими их описывает друг Хьюлитт.
– И как я уже заметил, мой маленький друг, – усмехнулся О'Мара, – они были тонки и неописуемы, и скорее всего толку для нас от этих эмоций никакого. – О'Мара повернул голову к включенному коммуникатору и произнес:
– Падре вернулся? Отлично, пусть войдет. – Хьюлитту Главный психолог сказал следующее:
– Сейчас мы приступим к обсуждению медицинских вопросов, при котором ваше присутствие не является обязательным. Думаю, на сегодняшний день я озадачил вас предостаточно. Благодарю вас за помощь. Падре Лиорен проводит вас в столовую.
Тарланин, войдя, замер в дверях. Все его четыре глаза остановились на побагровевшем лице Хьюлитта. Хьюлитт, в свою очередь, уставился на тарланина. Ему хотелось высказаться, но он боялся, что его снова засмеют.
– Мистер Хьюлитт, – тихо проговорил О'Мара – теперь в его голосе звучала не издевка, а участие и сострадание. – Вы столько лет страдали от того, что вам не верили ни терапевты, ни психиатры, что я не подумал, как сильно вас заденет моя недоверчивость. Ваша реакция представляется мне ненормальной. Прошу вас, скажите мне то, чего вы не хотите мне сказать.
– Слабое, еле уловимое чувство узнавания, которое я пытался описать, – пробормотал Хьюлитт, подняв руку и указав на Лиорена, – исходит от падре.
– Подтверждаю, – проговорил Приликла. И тут впервые за все время, как Хьюлитт вошел в кабинет Главного психолога, он увидел, как тот моргнул.
Глава 25
– Падре, – сказал О'Мара, развернувшись на стуле так, чтобы видеть вошедшего тарланина. – Вы от нас что-то скрываете?
Лиорен повернул один глаз к психологу и, не сводя остальные три с Хьюлитта, ответил:
– Ненамеренно. Я удивлен не меньше вас. Вы распорядились, чтобы сотрудники отделения, находящиеся в приемной, слушали ваше совещание с тем, чтобы в дальнейшем его обсудить. Я вернулся из палаты АУГЛ раньше, чем собирался, и услышал, как пациент Хьюлитт рассказывает о своих чувствах к кошке. М-мне нужно собраться с мыслями.
– Собирайтесь, – разрешил психолог. – Но прошу вас, падре, мысли свои излагайте внятно, но не пытайтесь их редактировать.
– Хорошо, – согласился Лиорен. Казалось, пожелание О'Мары его не задело. Устремив один глаз в потолок – так тарлане выражают смирение, – он немного помолчал и приступил к ответу:
– Круг моих обязанностей таков, что мне известны многие тонкие и зачастую неописуемые чувства существ, вверенных моему попечению, – и пациентов, и сотрудников. Порой и я испытываю к ним подобные чувства. Хотя у нас, тарлан, не приветствуется физический контакт с представителями других видов, очень часто мне представляется необходимым коснуться собеседника рукой или пожать какую-либо конечность – подобные тактильные действия иногда помогают выразить чувства, которые каждому из беседующих трудно выразить словами. До тех пор, пока Хьюлитт не рассказал о той связи, которую он ощутил между собой и своей кошкой, пока я не понял, что такая же связь существует между мной и им, а также между мной и еще одной бывшей пациенткой, Морредет, я не придавал моим чувствам особого значения. Теперь все случившееся кажется мне чересчур важным, поскольку, по всей вероятности, я стал носителем целительного вируса. Кроме того, теперь я понимаю, когда могло произойти его вселение в меня.
Когда это произошло, – задумчиво проговорил падре, – я ничего особенного не заметил. Повреждение шерсти у молодой кельгианки – настоящая трагедия, поскольку теперь, имея внешнее уродство, она была лишена возможности вступить в брачные отношения с представителем своего вида, и кроме того, у нее было нарушено средство общения. С тех пор, как пациентка Морредет узнала о том, что эти страдания суждены ей до конца жизни, она нуждалась в постоянной моральной поддержке. Как и на большинстве цивилизованных планет Галактической Федерации, на Кельгии существует несколько религий, основные заповеди которых мне знакомы, но Морредет не являлась последовательницей ни одной из этих религий. Так что во время моих ежедневных посещений этой пациентки я мог выразить ей только свое сочувствие, поговорить с ней, ну и... посплетничать о других пациентах и сотрудниках госпиталя – все это делалось ради того, чтобы отвлечь Морредет от мыслей о ее горе. Попытки, однако, не приносили успеха, и пациентка находилась в состоянии глубочайшей депрессии до тех пор, пока не произошел ее физический контакт с пациентом Хьюлиттом, после которого она совершенно выздоровела.
Лиорен умолк. Его длинное коническое туловище вздрогнуло под бархатом – наверное, он что-то вспомнил такое, что его разволновало. Но он тут же овладел собой.
– Хотя я исполняю обязанности больничного священника, – сказал Лиорен, – мне было трудно смириться с мыслью о том, что здесь произошло чудо, – пусть этот случай и не поддавался никакому объяснению. Тогда я не знал о существовании разумного вируса-целителя и мне ничего не оставалось, как только счесть происшествие с Морредет чудом. После выздоровления Морредет была просто вне себя от радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101