Новый король во всем являл полную противоположность своему предшественнику. Если его покойный отец был мудр и миролюбив, при нем процветали науки и искусства, а слава страны несказанно выросла во всем Варде, то сын отличался жестокостью, коварством и худшим из всех человеческих пороков – завистью.
Решив во что бы то ни стало превзойти славу своего отца, молодой король объявил войну Аллаэлле. Старейшие военачальники, в том числе и магистр ордена Гельмольда, советовали королю отменить это решение, указывая на необходимость мира с таким могущественным соседом, но Алмагеттин в ярости приказал казнить ослушников. Так началось его недолгое, но кровавое царствование.
Орден Гельмольда был распущен, а многие рыцари казнены или посажены в темницы. Тем, кому повезло остаться в живых, пришлось удалиться в изгнание. Самые отчаянные и молодые забаррикадировались в главной башне замка и отражали атаки королевских войск, надеясь на помощь других орденов да еще на то, что армия все-таки одумается и прекратит кровопролитие. Но их надежды оказались напрасными. Через неделю осады озверевшие солдаты ворвались в башню и устроили настоящую резню. Надо ли говорить, что среди мятежных членов ордена находились и оба брата, которые потеряли друг друга той страшной ночью, бежав порознь.
И долгое время их попытки отыскать друг друга ни к чему не приводили.
Бордонкай нанялся телохранителем к знатному вельможе из Тевера, а Мангалай неизвестно каким образом; оказался среди гемертских воинов, штурмующих один из приграничных городов Аллаэллы.
Войну с Аллаэллой Алмагеттин проиграл в несколько дней и вынужден был заплатить баснословную контрибуцию, предназначенную на восстановление двух сожженных крепостей и компенсацию гражданам потерянного имущества. Король Аллаэллы был справедлив и этим снискал любовь и уважение подданных. В поисках справедливости отправился в Аллаэллу и Бордонкай, оставив свою службу в Тевере. Однако именно с тех пор и начались его мытарства.
Привыкший всем верить на слово, гигант, которого с радостью нанимали в качестве убийцы, попадал в истории одна хуже другой. Его хозяева быстро уразумели, что достаточно рассказать этому исполину с глазами и душой ребенка, будто убийство совершается во имя справедливости, – и даже платы не нужно: огромная машина для убийства делала свое страшное кровавое дело. Жуткая слава шла о Бордонкае, слава, о которой он сам и не подозревал.
Когда в очередной раз какой-то гемертский барон рассказал ему трогательную историю о своей похищенной дочери и коварном похитителе, о разбитом отцовском сердце и поруганной девичьей чести, исполин воспылал праведным гневом. Во главе небольшого отряда он отправился в Арвардин, ничем не примечательный замок недалеко от столицы.
Замок находился в состоянии глухой обороны; мост был поднят, ров заполнен водой, на стенах стояли метательные орудия и выстроились рядами лучники. Это была уже маленькая война. Бордонкай возликовал.
До сих пор он работал один или с несколькими помощниками, которые, правду сказать, больше ему мешали, нежели помогали. На этот раз под его началом находился отряд наемников – людей войны, привыкших безропотно подчиняться, которые безоговорочно признали в нем своего командира. А не будь их, поехал бы он на войну в одиночестве – бесстрашный и честный Бордонкай, который ни разу в своей жизни не поднял руку на невиновного или беззащитного. Убийца Бордонкай, палач Бордонкай, чье имя проклинали осиротевшие дети и матери; человек, оставлявший после себя кровавый след и свято уверенный в своей правоте. Слепец. Так он и назовет себя позже – Слепец Бордонкай.
Обрадовавшись случаю вспомнить воинскую выучку, гемерт повел осаду Арвардина по всем правилам. Он приказал завалить ров хворостом, привезенным из ближайшего леса, навести переправу и соорудить стенобитное орудие. Он берег своих наемников и пекся о них, как мать о детях, не желая зря губить ни одного человека. Однажды вечером, когда они сидели у костра и Бордонкай набрасывал план первого штурма, прикидывая и так и эдак, к нему подсел один из его солдат.
– Позволь задать тебе вопрос, – обратился он к исполину.
– Конечно, брат мой, – ответил Бордонкай с ясной улыбкой.
– Говорят, тебе не платят, – это правда?
– Правда. Я не беру денег за чужую кровь и свою правоту.
– Тогда, значит, тебе нравится убивать?
– Что ты, брат! Я скорблю сердцем, лишая живое существо жизни. Но долг справедливости выше.
Солдат посмотрел на него как на безумца и отошел, не сказав более ни слова. Однако с той поры за спиной у Бордонкая стали поговаривать о том, что великан-де не при полном уме. Какая справедливость может отстаиваться в этой битве? Обыкновенное бандитское нападение на чужой замок. Правда, желающих втолковать это командиру не нашлось. Да и зачем? Им-то, солдатам, хорошо платят. И платят как раз потому, что они продают; свои понятия о чести и справедливости – и так честнее.
Если бы Бордонкай знал обо всем, что говорится у него за спиной!.. Но его волновали в этот момент совсем другие вопросы.
Тот, кто защищал замок, не уступал ему в воинском искусстве. На каждую уловку Бордонкая у него находилась контруловка, на каждый удар он отвечал не менее продуманным ударом. Осада грозила затянуться надолго, а наниматель барон предупреждал, что владельца замка поддерживает сам король, который после недавней войны не больно-то жалует гемертов и ромертов, – так что, не ровен час, вышлет подмогу да и захватит отряд Бордонкая как разбойников и грабителей. И Бордонкай принял единственное решение, исполнение которого, впрочем, зависело не только от него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174