– Таких коней не бывает, – проговорил кто-то около Каэтаны.
– Воршуд, – тихо сказала она, – это привели моего коня. Я его покупаю.
Черный хвост мел пыльные доски помоста, а бархатные уши настороженно двигались.
– Красавец мой!.. – прошептала Каэ.
– Позвольте, я вам помогу, – сказал, наклонившись сзади, юноша, о котором она, потрясенная видом скакуна, абсолютно забыла. – Это действительно ваш конь, и его необходимо купить.
Около помоста пришедшие в себя лошадники устроили настоящую бойню.
– Десять! Двенадцать! Семнадцать! – неслись отовсюду выкрики.
– Двадцать пять! – крикнул Джангарай, пробиваясь к Каэтане. Она услышала его голос, но самого не заметила – ингевона полностью заслоняла могучая фигура Бордонкая.
– Не торопитесь, – прошептал юноша на ухо Каэ, – пусть его попробуют сторговать...
Она удивленно уставилась на него. А страсти у помоста тем временем накалялись.
– Даю тридцать золотых! – орал, высунувшись из паланкина, герцог Тунн, самый заядлый лошадник королевства.
– Ax ты, старый мерин! – визжала его супруга – Все деньги спустит на это диво! Не допущу!
– Тридцать пять! – крикнул с противоположного края затянутый во все лиловое придворный щеголь. – Нет, сорок! Пусть будет сорок!
– Это конь для короля Мерроэ, – прогрохотал у самого помоста закованный в золоченые латы рыцарь, окруженный свитой пажей и воинов. – Я поднесу его, в подарок нашему владыке. Пятьдесят золотых!
– Мне денег не жалко, – обернулась Каэ к юноше, – но ведь убьют за этого красавца. А как хорош!? Это мой конь – Ворон...
Юноша улыбнулся и прошептал (ее удивило, что этот шепот перекрыл рев толпы):
– Позовите его, госпожа.
Пятьдесят золотых оказались невероятной суммой, и желающих покупать коня не нашлось. Продавец, ошалевший от происходящего, выкрикнул цену в последний раз, и конюх протянул поводья пажу рыцаря.
– Ворон! – сказала Каэ негромко. – Ворон мои!
Конь поднял благородно вылепленную голову и повел ушами. Затем без лишних раздумий наклонился и сильно укусил пажа за плечо. Тот отчаянно закричал и, конечно же, выпустил повод. Рыцарь, купивший коня, разразился проклятиями, и его слуги бросились на помост, где бесновался черным демоном конь, пытаясь спрыгнуть прямо в толпу. Люди заволновались, раздались крики:
– Да ведь он бешеный, этот конь! Его нельзя было выставлять на торги. Конечно, красивый, но кому он нужен?
– Ничего, – грозно сказал рослый воин из свиты покупателя. – Хорошая плетка быстро научит его послушанию.
Он легко взобрался на помост и шагнул к коню, высоко занеся над головой руку с зажатым в ней кнутом. Но тут произошло непредвиденное: вместо того чтобы шарахнуться прочь от грозящего ему человека, конь повел себя как настоящий боевой скакун, не приученный бояться, но постигший в совершенстве науку нападения. Он взвился на дыбы и мощным ударом передних ног отбросил обидчика в сторону. Удар пришелся воину в грудь. Латы, надетые поверх праздничного наряда, спасли неудавшемуся укротителю жизнь, но все же он потерял сознание, и испуганно косящиеся на коня слуги отнесли его на руках в карету. Конь же метался по помосту и призывно ржал.
– Не нужен мне такой жеребец, – вынес свой приговор герцог Тунн. – Его, чтобы научить повиновению, нужно искалечить. Это не конь, а тигр, из зверинца, Денег жалко, господа. – И нарочито зевнул.
Его супруга, успокоившись относительно предполагаемой потери значительной суммы, выразительно повела белоснежным полным плечом и чмокнула мужа в щеку.
– Я же говорила, душенька, что он тебе не нужен. купим другого.
– Да, а ты снова поднимешь крик, если я себе другого подыщу, – недовольно заметил герцог,
Толпа постепенно переключила внимание на перепалку супругов, отвлекшись от коней.
Вороной дико ржал, не подпуская к себе никого.
Продавец был в отчаянии. Он, конечно, не разорился, но таорский скакун стоил слишком дорого. А слух о бешеном коне быстро разлетится по городу, и сбыть его с рук просто не удастся.
Каэтана подошла к продавцу и негромко спросила:
– Если я все-таки захочу купить этого жеребца, то сколько вы за него запросите?
– Если вашей милости будет угодно, – моментально просиял продавец, – то мы, конечно же, договоримся о смехотворно низкой цене за этого красавца – всего сорок золотых.
– За сорок золотых я тебя под седло поставлю, – улыбнулся Джангарай. – Двадцать – и дело с концом.
Продавец хотел было еще поторговаться, но потом подумал, что двадцать – это гораздо лучше, чем вообще ничего. Прикинул прибыль и согласился.
– Только все же позвали бы конюхов, ваша милость, – обратился он к Каэ, видя, что она собирается сама вести коня. – Он обычно смирный, это сегодня ним что-то непонятное...
– Ничего-ничего, – успокаивающим тоном обратился к продавцу неведомо откуда взявшийся юноша с черно-белыми волосами. – Они договорятся, я думаю.
Каэтана подошла к коню и успокаивающе положила ему ладонь на холку. Жеребец вздрогнул и, переступив несколько раз стройными мощными ногами, потянулся к ней розовым носом.
– Ворон мой, – прошептала Каэ, лаская крутую шею и морду жеребца.
Он только пофыркивал и нежно толкал ее головой в плечо. Взяв в руку длинный повод, она осторожно свела коня по ступеням с помоста. Бордонкай смотрел на нее во все глаза, затем наклонился к альву, для чего ему пришлось сложиться самым немыслимым образом:
– Глазам своим не верю – такого зверя укротить. Но ведь люди, кажется, ничего не заметили?
И правда, человеческое море, окружавшее загоны с лошадьми и подиум, на котором их показывали, смотрело сквозь Каэтану и ее коня, приветствуя выкриками нового красавца – гнедого с белой отметиной на лбу и белыми бабками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174