– Оно речь понимает? – спросила Каэтана у альва, но тот не успел ей ответить.
– Оно понимает, – жалобно произнесло существо. – Оно-то как раз все понимает. Взяли моду хортлаками лакомиться, а я невкусный. Прямо заявляю – не-вкус-ный, понятно?
– Куда уж понятнее, – рассмеялся Джангараи. – И что же это ты так оплошал, братец?
– Почему это, почему это оплошал? – заволновался хортлак. – Я специально горькие травы ем, чтобы от меня горечью пахло. Это у ваших урахагов обоняние напрочь отбило.
Такое небрежное отношение к их нюху близнецы восприняли как оскорбление и угрожающе надвинулись на съежившегося под их взглядами степнячка.
– Ну-ну... – Ловалонга подошел к маленькому комочку, так и лежавшему на земле, и взял его на руки. – Никто тебя есть не собирается. Просто ты как-то неловко пробежал, всполошил нас, вот мы и приняли тебя за лазутчика врага.
– А, – успокаиваясь, проговорил дух, – так это вы от армии прячетесь.
– От какой армии? – в один голос рявкнули Джангараи и Бордонкай.
Хортлак вздрогнул от их могучих голосов, но, прижавшись к Ловалонге, почувствовал себя уверенней.
– Известно, от какой. Мы небось в степи не совсем серые...
– Как раз вы-то и серые, – встрял альв.
Хортлак Насупился и брякнул:
– От мохнатого и слышу!
Обиженный Воршуд сжал лапки в кулачки и стал ужасно похож на маленького насупленного медвежонка
Каэ посмотрела на альва и хортлака, думая, что они находятся в гораздо более близком родстве, чем сами : хотят признавать, и примирительно сказала:
– Вам абсолютно незачем ссориться. Почтенный хортлак окажет нам огромную любезность, если расскажет, о какой армии он говорит и где она находится.
– А вы лазутчики? – спросил степнячок с непередаваемым выражением на круглой мордочке. Он был страшно похож на толстого и сытого кота, только ушки у него были круглые.
– Нет, – ответила Каэ.
– Жаль, – вздохнул хортлак.
Он медленно и осторожно спустился с рук Ловалонги. Все уселись вокруг костра, и степнячок, так и не решившийся отойти от аллоброга дальше чем на шаг, уселся около его ног, на всякий случай взявшись за край одежды талисенны. Теперь у спутников была возможность спокойно рассмотреть хортлака.
Ростом он был еще меньше Воршуда и едва достигал Бордонкаю колена. Поэтому на исполина он смотрел с плохо скрываемым ужасом. Так же как и альв, хортлак был с ног до головы покрыт шерстью – только она у него была подлиннее и грязно-серого цвета. Небесно-голубые и круглые, как плошки, глаза под громадными загнутыми ресницами глядели и доверчиво, и лукаво. А лицо или мордочка – друзья так и не смогли определить, на что же это больше похоже, – было кошачьим и человечьим одновременно.
– Я почтенный хортлак. И я окажу огромную любезность, о которой вы просите, – проговорил он крайне серьезным тоном. – Меня Момсой зовут.
Невозможно передать словами, скольких усилий стоило друзьям, чтобы не рассмеяться и не порвать тонкую ниточку доверия, которая едва-едва протянулась между ними и их новым знакомым.
– Я ужасно любознательный, – степенно продолжа-етепной дух. – Можно потрогать? – попросил он Ловалонгу, касаясь лапкой его доспехов. Тот согласно кивул – Ужасно... Поэтому, когда армия двинулась к столице, я шел следом. Там такое затевается!
– Что именно? – заинтересовался Джангарай.
– Война будет очень серьезная. У Дахака Давараспа, как я слышал, союзники объявились.
– И кто?
– А вот этого не скажу. Я любопытный, но не врун какой-нибудь. Чего не знаю, того не знаю. Только, боюсь, несладко придется императору.
– Что ты можешь знать об императоре? – недоверчиво хмыкнул Воршуд.
– Побольше тебя, ковер мохнатый! – огрызнулся хортлак, и всем стало ясно, что они наблюдают отголоски какой-то давней, непримиримой межродовой вражды.

– Не был бы я образованным и мудрым существом, – прошипел альв, – я бы тебе, суслику!..
– Кто суслик?! Я суслик?! – Голос степнячка сорвался на визг. – Я Момса из рода могучих и прекрасных Момс, а ты вообще белка безродная.
Шерсть на загривке альва стала постепенно подниматься, а глаза загорелись холодным воинственным огнем. Каэ поняла, что здесь недалеко и до смертоубийства, и открыла уже рот, чтобы вмешаться, но тут Воршуд нашел самый весомый аргумент:
– У тебя даже холщовых штанов нет, а у меня бархатные...
– Воршуд, тебе сколько лет? – полюбопытствовал, вроде как некстати, ингевон.
– Двести с копейками.
– А копеек сколько?
– Ну, с полсотни, наверное, уже набежало. А что?
– А то, что обычно ребятишки так спорят, кто лучше и у кого мячик красивее.
Альв насупился и отодвинулся от костра. – Мне-то что. Возитесь со своим Момсой, Каэ улыбнулась и положила руку ему на плечо. Воршуд недовольно повозился несколько минут, но наконец любопытство пересилило все остальные чувства, обуревавшие его душу, и он притих.
Момса же, явно польщенный всеобщим вниманием и заступничеством, стал рассказывать:
– Недавно проезжали тут неподалеку несколько всадников, прямиком на ал-Ахкаф. И говорили, будто у Давараспа объявился такой защитник и союзник, что Зу-Л-Карнайну небо с овчинку покажется, когда он с ним встретится в сражении. Имени союзника никто не называл и число воинов, при нем состоящее, тоже не указывал. А жаль... Я очень люблю в степи подслушивать всякие разговоры и запоминать – интересно.
– А зачем запоминать? – поинтересовался Ловалонга.
– Как же зачем? – удивился хортлак. – Потом лежу это я себе на солнышке, жую что-нибудь вкусненькое и сам себе их пересказываю.
– Это как же? – не понимал аллоброг.
– Очень просто. – И Момса вдруг заговорил низким и тяжелым голосом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174