– Мы обсуждали возможности устранения императора, – сказал брат Бангалорская умба.
– Мы слышали, – усмехнулся йетт краешком губ, будто сделал одолжение, проявляя тень эмоции. – Для наших обрезанных ушей вы говорите слишком громко.
– Императора охраняют слишком хорошо, – сказал Гремучник. – Вы не находите?
– Именно это и находим, – согласился йетт. – Слишком. Все, что слишком, работает на свою противоположность. Сразу видно, что они не все понимают. У нас есть один шанс, но без вашей помощи нам не обойтись.
– Собственно, для этого Эрлтон нас сюда и послал.
Убийцы Терея переглянулись между собой, словно проверяя, все ли они учли, а затем спросили:
– Кто-нибудь из вас может, не прибегая к помощи запретной или слишком явной магии, сделать для нас маску?
– Какую маску? – изумился Гремучник.
– Обычную. Можно даже не маску, а просто легкий грим, но необходимо исправить форму ушей, сгладить лицо и приблизить его черты к более обычным. Нам нужно, чтобы люди не слишком обращали внимания хотя бы на одного из нас. Завтра мы хотим принять участие во втором туре этих смешных состязаний.
С этими словами йетты удалились в отведенную им комнату, а бангалорские маги остались в саду, пытаясь стряхнуть с себя то странное оцепенение, которое всегда охватывало их в присутствии убийц Терея.
– Что они задумали? – заговорил наконец Гремучник.
– Не знаю, но точно знаю, что все, что йетты ни задумывают, они выполняют, хотя бы потому, что им неважно, будет ли это стоить им головы.
– Ах да! Отличившегося ждет посмертная милость Терея, а жизнь – это только иллюзия, к которой не следует относиться всерьез!
– Ну что, – пожал плечами брат Умба. – Тогда нужно всемерно им помочь и заодно позаботиться о собственной безопасности. Йетты, может быть, и расходный материал, но о нас этого не скажешь. Кстати, что ты думаешь о гриме?
– Пойдем поищем театральную лавочку, затем хорошую косметику для дам, а также рекомендую озаботиться проблемой коней.
– Это не проблема, – откликнулся Умба. – Купим унанганцев. К тому же, – он оглянулся и перешел на шепот, – даже если телохранители императора и схватят убийцу, то они никак не свяжут йеттов с двумя почтенными торговцами с Бангалора – не так ли?
– За всеми не уследишь, – говорил Сивард, прохаживаясь по дворцовому парку в компании с Джералдином. – Но меня и не просят, а это равносильно тому, что признают собственное бессилие. Этот турнир напоминает мне самую азартную игру, в какой я когда-либо участвовал: убьют или не убьют императора?
– Маркиз! – укоризненно произнес секретарь. – Что вы такое говорите? Одумайтесь.
– Перестань, – досадливо отмахнулся одноглазый. – Что вижу, то и говорю. Не выдумываю же я. Тела не нашли, Крыс-и-Мыш растворились в пространстве, как утренний туман, – можно подумать, я их сам выдумал! Где шляются эти мерзавцы, хотел бы я знать! А-а-а-а…
Джералдин вздохнул. Он полностью разделял тревогу своего начальника, но не мог предложить в данном случае ничего конкретного. Ему точно так же казалось невозможным гарантировать безопасность императора в многотысячной толпе, и так же, как Сивард, он полагался только на удачу. С его точки зрения, шансов было маловато.
Они вынырнули из лабиринта, образованного вьющимися растениями, и чуть не сбили с ног Аббона Флерийского и князя Даджарра, которые вышли после ужина в парк отдышаться.
– Нет! – воскликнул Аббон при виде одноглазого. – Нет! Только не это пытливое и любознательное чудовище! Прочь, нечистый…
– Ишь ты, ишь ты, раскричался, – сморщил нос Сивард. – Можно подумать, я рыскал в окрестностях в поисках тебя, единственного и незаменимого. Да ты мне вовсе и не нужен, если хочешь знать – я отдыхаю и душой, и телом, а дела меня не интересуют. Кстати, ты не мог бы мне разъяснить один непонятный момент?
– О-о-о, – промычал Аббон.
– Знаете, друзья, – ослепительно улыбнулся князь Даджарра. – Вы тут побеседуйте, а я пойду работать.
И он в буквальном смысле слова улизнул, оставив мага на растерзание встревоженному, а потому как никогда вдумчивому Сиварду.
Джералдин деликатно отошел в сторону и уселся на краю бассейна, погрузив руки в прохладную чистую воду.
– Что же ты и сам мучаешься, и другим покоя не да ешь? – спросил Аббон. – Что на сей раз?
– Ты только не сердись, – тронул его Сивард за плечо. – Я просто себе места не нахожу: мечусь вот, понимаешь. Скажи, Аббон, можно ли почувствовать… нет, не так – можешь ли ты почувствовать такого же, как ты, если он будет совсем близко?
– Конкретнее, пожалуйста.
– Ну, если во время турнира кто-то воспользуется возможностью и попытается напасть на государя… ну, я не знаю как! Ты же должен знать!
Аббон потер шею, затем оттянул воротник, словно тот душил его, и уселся прямо на траву, подобрав под себя ноги. Одноглазый примостился рядом.
– Умеешь ты ткнуть пальцем в больное место. Вечно, что ни спросишь – то рану разбередишь. Понимаешь, Сивард, толпа – это нечто особенное, мы с тобой уже говорили об этом. Когда несколько тысяч человек одновременно пугаются, злятся, радуются – короче, переживают все, что происходит на арене, то получается такой выброс энергии, что сам Браган может спокойно становиться у меня за спиной, да еще и делом заниматься – я его все равно не смогу почувствовать. С точки зрения мага, амфитеатр во время турнира превращается в кипящий котел с такой концентрацией силы, что если бы люди научились еще и направлять ее на одну цель, а не разбрасывать как попало, то мир можно было бы перевернуть.
– Итак…
– Итак, ответ на твой вопрос: нельзя, абсолютно невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154