Сегодня мне снился друг Ортон. И он сказал, чтобы я больше не ждал его: он не сможет проститься со мной, потому что его уже нет в мире живых. Что скажешь, герцог?
Аластер задумался. Последние события показали, что гораздо больше людей в империи догадываются о тайне близнецов, чем он мог себе предположить. Но догадывались лишь искренне преданные и любящие, и потому они свято хранили эту тайну. Оскорблять недоверием такого человека было бы непростительно, и герцог решился.
– Это так, Даргейм. Его уже нет. Его убили. Варвар молча смотрел на него широко открытыми глазами, и на лице его не отражалось ничего. Мужчина не имеет права выдавать сокровенные чувства. Но даже мужчина не может скрыть боль души, если она плещется на дне его светлых, таких, вроде бы, безразличных глаз. Не от Аластера, во всяком случае.
– Я могу спросить, кто это сделал?
– Мы не можем найти настоящего убийцу, – ответил герцог честно. – Мы уже добрались до наемников, выполнивших это поручение, нашли подручных. Но мы не знаем, кто именно направлял ту руку, которая поразила Ортона.
– А вы догадываетесь, кто это может быть?
– Все следы ведут на Бангалорский архипелаг. Но дальше – мы не можем обрушивать силу нашего гнева на всех подряд, чтобы среди сотен невинных жертв оказался убийца. А если мы промахнемся?
– Знаю, – неожиданно согласился Даргейм.
Аластер опешил. Он-то ожидал долгой словесной баталии с этим неукротимым человеком, который должен был стремиться покарать всех и каждого за смерть своего Друга.
– Мне Ортон это все подробно разъяснил. Правда, я не понял и половины, – откровенно признался король, – но это не так уж важно. Важно, что Ортон не хотел бы, чтобы я объявил войну Бангалорам и вырезал там всех до единого, хотя, видит Бог, они этого заслуживают.
Герцог Дембийский подумал, что, кажется, несчастному близнецу так и не удалось ничего объяснить своему Другу.
– Это хорошо, что ты был честен со мной, – одобрил Даргейм, протягивая Аластеру свою грубую, мозолистую лапищу. – Тогда я тебе кое-что покажу и подробно объясню. Я сам думал заняться этим делом, но если Ортон любил тебя и ты оказался именно таким, как он о тебе говорил, что ж, я поделюсь с тобой. Вот, смотри, что у меня есть.
И он подал Аластеру клочок пергамента, все время норовивший скрутиться в трубочку.
«Господин и повелитель, архонт мой, – было коряво нацарапано на нем самыми мелкими буквами, какие только были доступны человеческому глазу. – Как я уже и докладывал, император жив и сегодня присутствовал на обеде. Я видел его лично три раза после того, как завершился турнир. Этот митхан – последний. С благоговением, ваш покорный слуга».
– Как к тебе попало это письмо, король?
– С неба упало, – ухмыльнулся варвар. – Да не гляди на меня волком, герцог. С неба. Я сегодня митхана подстрелил со скуки – гляжу, а к его лапе клочок этот примотан. Ну, я и развязал.
– А как он летел?
– На юг, естественно. На Бангалоры, если ты это имеешь в виду. Что, и теперь не можешь послать туда армию?
– Увы, король. Не могу и не пошлю.
– Я так и знал.
– Вот бы выяснить, кто отправил этого митхана, – протянул герцог задумчиво.
– А чего тут выяснять? Я уже дал своим воинам приказ отыскать того, у кого была хищная птица, – они все вверх дном перевернут, а виновника отыщут.
Словно в подтверждение его слов на лужайке перед дворцом раздался лихой свист.
– Вот и они! – обрадовался Даргейм. – Интересно, кого поймали?
Король и герцог свесились через перила. Внизу стояли четверо дюжих воинов Самааны и держали обмякшее, как мешок, тело пухлого, разряженного человека.
– Лысый волк! – выругался Даргейм. – Одни трупы! Пытать некого.
В Великом Роане был уже яркий солнечный день, а Аиойна еще нежилась в объятиях ночи. Дворец Чиванга был погружен в тишину и покой, когда внизу, у золотых ворот, раздался страшный грохот.
Один из токе, учитель Ирам-зат-ал-Имад, вышел на смотровую площадку надвратной башни и спросил у того, кто был внизу:
– За какой надобностью явился ты сюда? В этом году мы уже взяли ученика.
В ответ раздались странные звуки, похожие на пение рога, были они мелодичны и чарующи, а голос поющего – мощным и звучным.
– Не может быть, – прошептал токе.
Он щелкнул пальцами, и в воздухе разлилось ослепительное сияние бледно-голубого цвета. В нем стал виден тот, кто пришел этой ночью во дворец Чиванга не за тем, чтобы отвечать на вопросы перед золотыми, серебряными и железными воротами. Быстрым взглядом окинул ал-Имад черно-зеленый панцирь, изумрудные горящие глаза, двойной ряд шипов, идущий по всей спине. Он знал этого великолепного воина слишком хорошо и знал, что просто так тот не станет нарушать тишину и покой в обители своих преданных друзей.
– Здравствуй, Ульрих, – сказал он негромко. Но тот, кто был внизу, хорошо его расслышал.
– Погоди, я отворю ворота.
Спустя час в так называемой Морской комнате дворца Чиванга собрались все токе и их старшие ученики.
Морская комната была сделана как кусочек подводного мира. Здесь все было выполнено в голубых и бирюзовых тонах; со стен глядели оскаленные морды морских тварей; в углах громоздились толстые ветви кораллов; невероятных размеров перламутровые раковины играли роль фонтанов; потолок, похожий на гладкую поверхность воды, в которой снуют рыбешки и царственно парят прозрачные медузы, поддерживали колонны в виде жгутов спутанных водорослей и водяных растений. А пол был усыпан мелким чистым песком бело-золотого цвета.
– Давно я здесь не был, – негромко сказал тот, кого назвали Ульрихом.
Ученики токе не сводили глаз с великана, служившего в известной на весь обитаемый мир гвардии императора Великого Роана, и восхищались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154