Юноша тут же поднял взгляд, разыскивая императора, и испытал следующее потрясение, надолго выбившее его из колеи. Ему, конечно, удалось удержать себя в рамках приличия, и он надеялся, что никто особо не обратил внимания на его вытаращенные глаза и приоткрытый от удивления рот.
Ортон I Агилольфинг выглядел совсем молодым. Он вовсе не походил на повелителя необъятных земель, облеченного абсолютной, неограниченной властью. По случаю торжеств император был одет во все белое, и этот цвет удивительно шел его черным длинным волосам и синим глазам, его бледному, вытянутому лицу с тонкими, правильными чертами. Когда природа или Господь создавали Ортона, они не пожалели усилий. Молодой человек с безупречной внешностью и такими же безупречными манерами с первого взгляда привлекал к себе не только умы, но и сердца людей. Поговаривали, впрочем, что искусство обаять собеседника – это обязательный предмет для Агилольфингов в пору их учения.
Трою он показался ненамного старше его самого. Зато фигура у Ортона была явно мощнее, и даже в скупых его движениях проглядывала та грация, которая приобретается долгими годами постоянных тренировок и свидетельствует о прекрасном владении собственным телом.
Император сидел прямо, вытянув стройные, неприлично красивые для мужчины ноги, обтянутые белой лайкой шитых серебром сапог. Жемчуга и опалы, украшавшие строгий костюм, бросали на его лицо матовый отблеск, заставляя ярче сиять миндалевидные глаза. Выразительная мимика передавала самые тонкие оттенки его настроения.
Ортон Агилольфинг вежливо улыбался королю Лодовику, занимавшему трон, расположенный на возвышении напротив императорского (Великий Роан никогда не стремился ущемить и уязвить самолюбие коронованных особ). Но Троя поразило, конечно, не это. А то, что на нижней ступеньке императорского трона он увидел человека, бывшего, вне всяких сомнений, шутом. Шутом, обряженным, как и полагается, в огромный красно-бело-зеленый колпак с бубенцами, в яркие одежды из дорогих тканей, но болтающиеся этакими изысканными псевдолохмотьями, и с шутовским жезлом в руке.
В общем, ничего примечательного в этом шуте не было если бы не его лицо.
Тоже, кстати, лицо как лицо – приятное, даже красивое.
Лицо императора…
Надо заметить, что накануне величайшего дня своей жизни принцесса Арианна чувствовала себя иначе, чем большинство молодых невест. Нельзя сказать, чтобы она испытывала нетерпение, вполне понятное и объяснимое при подобных обстоятельствах, стремление поскорее соединиться со своим будущим супругом, радость или сердечное томление. Нет, она чувствовала себя прескверно. И, как только представилась возможность, сразу отослала фрейлин и служанок из своих покоев, а сама хлопнулась с размаху на широкое и мягкое ложе, сунула голову под подушку, по старой детской привычке, и лишь тогда позволила себе расплакаться. Если быть до конца откровенным, то даже разреветься.
Принцессе было одиноко и страшно.
Конечно, в Великий Роан ее сопровождала огромная свита, в которую вошли самые знатные ее сверстницы, ставшие теперь придворными дамами будущей императрицы, а также наиболее расторопные служанки, покинувшие Лотэр и последовавшие за госпожой. Но отец категорически настоял на том, чтобы старую няню она оставила дома.
Бедная старушка долго металась между обожаемой принцессой и собственными внуками, терзалась и мучилась, но наконец не выдержала и объявила о своем решении умереть на родине. Так что единственного человека, которому Арианна доверяла как самой себе, при ней не было. И откровенно поговорить о том, что ее тревожит, будущая императрица ни с кем не могла.
С малых лет ее готовили к тому, что когда-нибудь она станет женой Ортона I, повелительницей Великого Роана и матерью наследника самого завидного престола в этом мире – что, в общем-то, и являлось единственно главным для ее многочисленной родни. О чувствах жениха и, тем более, невесты речь вообще не шла: особы, облеченные такой властью, как они, несут огромную ответственность за судьбы своих подданных, а потому не имеют права на простые человеческие чувства, особенно на любовь.
Традиция эта сложилась очень, очень давно, когда, потерпев поражение от легендарного императора Брагана Агилольфинга, король Отто Майнинген решил дело полюбовно. Заключая брак с наследницей Лотэра, император – кем бы он ни был – покупал мир на северных границах, выход к океану Гломм, а также постоянный доступ к дешевому дереву и пушнине – пожалуй, единственному, чем был богат Лотэр. А Майнингены таким образом платили за собственное благополучие и гарантированную защиту в случае столкновения с кем-нибудь из агрессивных соседей. Эти связи между двумя странами за истекшие восемь веков только укрепились и разрослись. Теперь существовали правила и законы, согласно которым принцесса королевского дома Майнингенов в течение всей своей жизни готовилась стать женой императора.
Нельзя сказать, что Арианна не была готова. Та часть ее сознания, которая с первых же лет осознавала себя дочерью монарха и будущей женой монарха, оставалась спокойной и бестрепетной. Она наизусть выучила все, что ей полагалось, смирилась с тем, что ее ждет встреча со множеством тайн, загадок и просто непонятных явлений, что при дворе Ортона I существуют свои традиции и ритуалы, которые она обязана чтить и соблюдать, не задавая никаких вопросов – в этом отношении принцесса была вышколена лучше иного солдата. Вообще, редко кто задумывается над тем, что монархи с младых ногтей приучаются не только повелевать, но и беспрекословно подчиняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154