Спустя еще час до слуха Найла донесся звук, от которого гулко забилось
сердце: за стеной, возле самой головы, кто-то приглушенно скребся.
Мальчик вскочил и уставился на стену, ожидая, что она вот-вот обвалится, потом осторожно коснулся ее - поверхность по-прежнему была твердой и
гладкой.
Только выдержит ли, если ее будут таранить с противоположной стороны?
Звуки так и не стихали.
Найл подошел к выходу из пещеры и приготовился, чтобы в случае чего
расшвырять сучья и выскочить наружу. На всякий случай он попробовал расширить лаз и тут же понял: отец, не очень-то положившись на обещания сына,
вбил за плоский камень еще и клин из куста акации, да так плотно, что его
невозможно даже расшатать.
Стиснув зубы, мальчик попытался освободить проход и даже не сразу услышал негромкий шорох, доносившийся сверху. Воображение тотчас нарисовало
второго паука, приготовившегося к нападению.
Неожиданно шуршание за стеной смолкло.
Найл на цыпочках подошел к стене и припал к гладкой поверхности. Шум
возобновился. На этот раз, кажется, звуки были глуше.
Мальчик попытался вспомнить все, что дед рассказывал о подземных пауках, например, что, встречая на пути большой камень, они нередко меняют
направление. Может, и эта тварь поступила так же? Похоже, теперь она двигалась вдоль стены.
Сухие звуки не прекращались. Иногда они на минуту затихали, и тогда
Найл обдумывал, как будет сражаться с неведомым чудовищем, и все крепче и
крепче сжимал копье, не замечая, как немеют пальцы.
От напряжения мальчику казалось, что его голова разбухла, словно он
выпил большую чашу дурманящего сока ортиса, однако сердце билось ровно и
гулко, и Найл с удивлением понял: если сосредоточить внимание на странной
силе, распирающей голову изнутри в такт биению сердца, можно, оказывается,
определить, где находится существо за стеной.
Страх отступил: было ясно, что сию минуту опасность не грозит. Кроме
того, восприятие обострилось настолько, что мальчику далее почудилось, будто где-то внутри у него зажегся крохотный, но необычайно яркий огонек.
Новые ощущения оказались такими поразительными, что он даже забыл на
время о своем враге. Теперь сердце уже не колотилось о ребра, а билось спокойно и размеренно.
Прислушиваясь к своему пульсу, Найл вдруг сообразил, что может управлять им, ведя сердцу биться то быстрее, то медленнее, то громче, то тише.
Осознав это, он почувствовал себя счастливым и невольно подумал о том,
что будущее непременно должно быть светлым.
Это, пожалуй, изумило его больше всего. Найл никогда не задумывался о
будущем. Жизнь в пустыне была суровой и, можно сказать, примитивной, она
вовсе не располагала к полету фантазии. Мальчик всегда знал: вот он подрастет, научится охотиться, будет добывать пищу и надеяться на удачу. Ощущение, которое пережил сейчас Найл, невозможно было передать словами, настолько смутным оно было. Однако мальчик не сомневался: его жизнь - не просто череда случайностей, он создан для чего-то иного, для него судьба приберегла нечто особенное.
Звуки за стеной возобновились, и Найл переключился на них - теперь уже
не со страхом, а скорее, с любопытством.
Еще совсем недавно он вслушивался в них с мучительным беспокойством,
жаждал, чтобы они затихли навсегда.
Нельзя сказать, что страх исчез вовсе, просто мальчик сумел отрешиться
от него, словно все это происходило не с ним. Стараясь не спугнуть свои новые ощущения, он сосредоточился и, словно обретя способность видеть сквозь
стены, различил небольшого жука-скарабея, бурившего почву в поисках сгнившей растительности.
Найл расслабился, и упоительная сила покинула его, он снова стал обыкновенным семилетним мальчиком, которого взрослые бросили одного на целый
день и который знал, что ему ничего не угрожает.
Но теперь он знал также и то, что в нем, оказывается, живет и другой
Найл - взрослый, равный, отцу и деду Джомару, а кое в чем даже и превосходящий их.
Темный страх перед тарантулом-затворником продолжал преследовать Найла
до тех пор, пока он своими глазами однажды не увидел, как тот погиб.
Однажды мальчик, устроясь в тени цереуса, тихонько сидел и по обыкновению наблюдал за гнездом тарантула. Копье лежало рядом: если тарантулу
вздумается напасть, убегать будет бесполезно; единственное, на что еще можно рассчитывать, это попытаться выставить копье.
Конечно, было страшно, но внутренний голос убеждал, что надо учиться
противостоять собственному страху.
Найл отмахнулся от прилетевшей откуда-то крупной осы-пепсис, красивого
создания с блестящим голубым туловищем и большими желтыми крыльями, и та
полетела в другую сторону.
Проследив за ней взглядом, мальчик затаил дыхание: оса медленно снижалась над заслонкой, закрывающей вход в логово тарантула, и, описав круг,
приземлилась в нескольких метрах от него.
Найл нисколько не сомневался, что еще секунда - и тарантул, выскочив,
поймает ничего не подозревающую жертву. Но тот отчего-то медлил.
Оса все сидела, явно не догадываясь об опасности, и чистила передние
лапы. Найл, неотрывно следящий за насекомым, уловил скрытое движение: тарантул чуть приподнял заслонку - глянуть на неожиданного гостя. И... Снова
опустил. Оса, повидимому, не заинтересовала его: наверное, он был сыт.
Увидев то, что последовало дальше, Найл едва не задохнулся.
Оса, похоже, заметила движение заслонки.
Подойдя вплотную, она какое-то время ее изучала, а затем начала открывать!
Вот теперь-то, подумал мальчик, хозяин норы вмешается непременно:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9