Его мужественное обветренное лицо было мрачным. Похоже, ее муж подзадержался на ланче у Стеллы, если возвращается домой так поздно. Кэтрин не вышла его встречать: если хочет, пусть сам поднимется к ней!Но Зейд все не поднимался. Наконец она не выдержала и сама отправилась вниз. Хэнк разжигал камин, Зейд сидел за письменным столом в ярко освещенной гостиной.Когда Кэтрин вошла, он отложил в сторону ручку и задумчиво посмотрел на нее. Без сомнения, Зейд заметил, что она сердится, но не придал этому особого значения.Она была в облегающем фигуру красном шерстяном платье, великолепно оттеняющем черноту блестящих локонов. Ей казалось, что ее щеки точно такого же цвета, как платье, – от злости и от страстного желания, которое разжег в ней Зейд, едва взглянув на нее.– Хорошо провела день? – насмешливо спросил он, глядя на ее нахмуренное лицо.– По крайней мере, интересно, – кратко ответила Кэтрин.– Как это понять?Он закинул ногу на ногу, явно приготовившись слушать ее глупую болтовню о бессмысленно проведенном дне. Это еще больше взбесило Кэтрин, но она постаралась сдержаться.– Я познакомилась с женщинами, убирающими дом. С Милли и с Лиз. Мы прекрасно поладили. Если понадобится, они будут приходить чаще.– Прекрасно. Насколько я понимаю, ты познакомилась и с Хэнком.Кэтрин вскинула подбородок.– Да, разумеется. Я завтракала у него в кухне.Он был со мной очень любезен.– Тебе лучше забыть слово «разумеется», – предупредил ее Зейд. – Хэнк никого не подпускает к кухне. И возможно, сейчас, когда готовит обед, он очень раздражен.– А мы с ним как раз обсудили меню, – произнесла Кэтрин с торжеством в голосе. – Что касается завтрака, он сам пригласил меня в кухню. Мы чудесно поболтали. На ланч он меня тоже пригласил и ел вместе со мной. Ему показалось, что в столовой мне будет слишком одиноко. И я с ним согласилась.– Ничего себе, – пробормотал Зейд, широко раскрыв от удивления голубые глаза. – Обычно Хэнк так себя не ведет.Кэтрин небрежно пожала плечами.– Просто мы сразу нашли общий язык.В этот момент Хэнк просунул голову в дверь и угрюмо посмотрел на Зейда.– До обеда двадцать минут, – проворчал он. – Если вы собираетесь переодеться, то лучше поторопиться.Вид у Хэнка был отчужденный, и Кэтрин толком не поняла: что-то рассердило его или он вернулся к своему обычному расположению духа. Зейд, однако, не удивился, тут же встал и пошел к двери, многозначительно взглянув на Кэтрин.Они ели в столовой, обставленной с сомнительной роскошью. Зейд появился как раз перед тем, как Хэнк принес еду. Он успел принять душ, переоделся и теперь был в темных вельветовых брюках и в рубашке в голубую клеточку, которая отлично сочеталась с цветом его глаз, устремленных на Кэтрин. Он казался ей таким желанным, что у нее закружилась голова. Но она уже почти без труда сдержала эмоции, тем более что рубашка в клеточку невольно напомнила ей о Стелле. На лице Кэтрин появилось выражение, отразившее ее настроение в этот день. Ели почти молча. Хэнк подавал каждое блюдо с безучастным выражением лица, будто ожидал упреков или замечаний. Однако все было очень вкусно, и Кэтрин старалась съесть как можно больше, чтобы не обидеть старика. Во время еды она оглядывала столовую. Прекрасная мебель в староамериканском стиле. Но стены оклеены обоями, от которых может заболеть голова. А гардины совершенно безвкусны. Здесь следует многое поменять.– Кофе будете пить здесь или в другой комнате, миссис Маккензи? – спросил Хэнк, обращаясь не к Зейду, а к ней.– Спасибо, Хэнк. Здесь не то место, где хочется задержаться подольше.– Совершенно справедливо, – кивнул он.– Обед был превосходный, – искренне похвалила Кэтрин.– Качество – первое дело, – произнес Хэнк с видимым удовольствием.Зейд не сказал ни слова, но она чувствовала, что в душе он потешается над ней. Похоже, он и дальше собирался играть в молчанку.– Если ты действительно искренне говорил о переменах в доме… – начала Кэтрин, гордо вскинув голову.– Да, – прервал он ее, – но, что касается столовой, не стоит обходиться с ней безжалостно. Можешь поменять обои, гардины, но мебель пока отставь в покое. Снегопады еще не кончились, и, возможно, даже конец мая выдастся холодным. Доставить новую мебель будет сложно.– Против мебели я не возражаю, резко ответила Кэтрин, раздраженная тем, что он, видимо, думает, будто она собирается все старые вещи поменять на современные. – Но портьеры и обои следует сменить. Выцветшие розы и золотые полоски просто ужасны!– Эти обои были здесь еще при матери Барта, – печально сказал Зейд. – Так что они – музейная редкость.– Тогда пусть музей их и забирает, – упрямо ответила Кэтрин. – Я удивляюсь, почему твоя мать их не поменяла.– Она хотела, но Барт не разрешил.– О, тогда он будет возражать, если я захочу от них избавиться.– Ранчо мое, – заявил Зейд. – Здесь все мое. У Барта есть доля, и он может вмешиваться в хозяйственные дела ранчо, если сочтет нужным. Но что касается перемен в доме, делай, что хочешь. Сейчас ты говоришь с его хозяином. Думаю, моя мать будет довольна. И думаю, она с радостью придет сюда, чтобы помочь тебе срывать обои со стен.– Замечательно. Тогда я займусь этим. Ты мне только подскажи, где все заказать, или твоя мать объяснит? Я понимаю, ты слишком занят, чтобы интересоваться подобными мелочами…Кофе пили в гостиной. Зейд небрежно развалился в кресле, закинув ногу на ногу. Чувствовалось, что он здесь полновластный хозяин. А Кэтрин, выпрямив спину, сидела напротив, на самом краешке дивана. Она сказала все, что собиралась сказать, и теперь сжала губы в тонкую линию. Она не привыкла испытывать неловкость, но, если надо, могла и потерпеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44