Эми хотелось немедленно покинуть ре­сторан, но она не решалась предложить это Брайану.
– Как скоро вы зайдете ко мне, чтобы со­ставить завещание? – неожиданно спросил Брайан Эми, которая с трудом проглатывала куски, чувствуя, что они застревают в горле.
– В любое удобное для вас время, – про­бормотала Эми. Собственное завещание ка­залось ей чем-то неестественным и не очень нужным, ведь она может не дожить до конца этого вечера. – Просто назначьте мне день.
– И что вы собираетесь делать с этой ку­чей денег?
– Я их еще не видела, – спокойно замети­ла Эми.
– Но скоро увидите. Утверждение ваших прав на наследство не заставит себя ждать. Все пункты в завещании тети Селии составлены с умом и не могут быть опротестованы. К тому же я не представляю, кто еще может заявить свои права на наследство вашей тети.
– Действительно, никто, – подтвердила Эми. – У меня остался только один родствен­ник – дядя Питер.
– А дядя Питер не преподнесет вам сюр­приза? – спросил Брайан со свойственной его профессии быстрой реакцией.
– Забудьте о нем. Питер купается в деньгах, и так было всегда. К тому же он лишь сводный брат моего отца и тети Селии. Во всяком случае, дядя Питер по крови нам не родственник.
– И все-таки странно, что ваша тетушка…
– Ничего ему не оставила? – докончила за Брайана Эми. – Об этом не могло быть и речи. Между ними произошла ссора, о которой они никогда и никому не рассказывали. Возмож­но, из-за какого-то пустяка. Тетя Селия мог­ла быть очень злопамятной. Она никогда не упоминала его имени и вела себя так, будто Питера вообще не существовало на свете. И он отвечал ей тем же. Если бы она ему что-нибудь и оставила, он наверняка бы отказал­ся от этого наследства. К тому же, как я вам уже сказала, дядя Питер и сам очень богат. Он даже держит двух скаковых лошадей.
– Тогда он, конечно, не будет заявлять о своих правах на наследство. А кому вы заве­щаете свои деньги?
– Если я вдруг попаду под машину? Пите­ру, кому же еще.
– А если он вдруг умрет?
– Вот тогда мы и займемся этим вопро­сом, – твердо сказала Эми. – Во всяком слу­чае, как утверждает Джилл, дяде Питеру уго­тована вечная жизнь.
– Она уже уехала в Америку? – спросил Брайан и добавил как бы невзначай: – Наде­юсь, вы не забыли, что тетя Селия только терпела Джилл. Можно сказать, она всегда ее недолюбливала.
Эми бросила на него лукавый взгляд.
– Вы ведь тоже не были в числе фаворитов тети, – заметила она. – Кстати, я вообще не могу назвать никого, кто бы ей по-настояще­му нравился. Она часто говорила мне, что все хорошие люди умерли, а те, которые оста­лись, отталкивают ее своей вульгарностью.
– Но она любила вас, Эми. Вот почему очень скоро вы станете состоятельной жен­щиной. А как насчет ее дома? Вы будете его продавать?
– Пока не знаю, – задумалась Эми. – Он так хорош и внутри и снаружи. Жаль расста­ваться со всеми теми вещами, которые тетя собирала годами, и позволить, чтобы они попали в чужие руки. Тетя Селия не слишком симпатизировала людям.
– Но она умерла, и ей уже все безразлич­но, – как бы ставя точку, произнес Брайан. – Теперь все принадлежит вам, и вы сами долж­ны принимать решение.
– Я неопытна в подобных вопросах. Мы с Питером даже представили, как тетя Селия с упреком смотрит на нас, неразумных, с не­бес, – сказала Эми.
– Опрометчиво с его стороны внушать вам такие мысли. Напротив, я вас считаю очень практичной особой, прекрасно ориентирую­щейся в нашем современном компьютеризо­ванном мире.
– Что касается компьютеров, то это дей­ствительно так, – подтвердила Эми, со сму­щением вспомнив, как она называет своих любимцев Джимом и Элфи; двух других она называла просто «мальчики».
Люк Мартель ничего не знал о «мальчи­ках». Эми украдкой взглянула на него, но он продолжал спокойно ужинать. Она почти по­забыла о нем, разговаривая с Брайаном, ко­торый был очень симпатичен ей своей кра­сивой наружностью, а его спокойная улыбка свидетельствовала о надежности и открыто­сти. Не удержавшись, Эми снова посмотрела на Люка.
Босс пил кофе и одновременно читал кни­гу. Наверное, он чувствовал себя одиноким. Но насколько было известно Эми, Люк Мар­тель и не пытался с кем-то ближе познако­миться и при любой возможности тут же уез­жал в Париж. Для этого всегда находился повод, такой, как необходимость проведения консультаций с главным управлением ком­пании.
Не задумываясь о причинах своего инте­реса, Эми воспользовалась редкой возможностью рассмотреть Люка. Кожа у него смуг­лая, как это, в ее представлении, свойственно всем французам. Волосы очень темные, даже черные, такие же черные, как и его глаза. Во всяком случае, она никогда не смотрела в них долее секунды и всегда с расстояния.
Он выглядел таким, каким он был на са­мом деле: богатым, высокомерным и прези­рающим большинство людей из своего окру­жения. Трудно было вообразить его мягким, добрым или смеющимся от души. Но, навер­ное, он бывал и таким, поскольку обнару­жилось, что у него есть мать. Кто знает, на­верное, в Париже у него есть и подруга, продолжала размышлять Эми. Судя по его виду, вряд ли его можно было заподозрить в том, что он избегает женщин. Интересно, почему он не привез ее с собой. Должно быть, у его подруги есть в Париже интересная ра­бота. Может быть, поэтому ему ненавистно пребывание в чужой стране.
Голос Брайана вывел Эми из задумчиво­сти. Он пробормотал проклятие, глядя куда-то поверх ее головы.
– В чем дело? – всполошилась Эми и не успела получить ответа, потому что хорошо знакомый голос раздался над самым ее ухом.
– Мы, оказывается, снова выходим в свет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85