Пустые неосвещенные помещения казались скоплениями загадочной тьмы, огромной, как сам космос. Луч карманного фонарика терялся в этой черноте. Наконец далеко впереди Мартинес заметил отблеск, обозначавший причал «Кайенты», освещенный не станционными прожекторами, а собственными фарами яхты. Мартинес аккуратно поставил подошвы на стену, оттолкнулся и с удовольствием обнаружил, что летит прямиком к шлюзу.
Возле люка темнели две массивные фигуры: придерживаясь ногами за специальные скобы на стене, они протягивали руки к Мартинесу. Подплыв ближе, он разглядел, что это два торминянца. На них были только шорты и жилеты поверх плотного серо-черного меха, а огромные глаза, приспособленные к ночной охоте, поблескивали навстречу Мартинесу.
«Наверное, кто-то из приближенных Марселлы», - мельком подумал он.
Мартинес плыл прямо в руки торминянцам. Те поймали его и с легкостью затормозили. Лохматые ладони сомкнулись на его запястьях и поставили их на поручни возле люка.
- Спасибо, - поблагодарил Мартинес и попытался высвободить левую руку, но торминянин сжимал ее мертвой хваткой. Тем временем у второго в свободной руке появился шприц.
Мартинес даже не успел испугаться, когда кожа ощутила прохладное прикосновение иглы…
Теперь у него была масса времени.
В рубке застыла тишина, нарушаемая лишь шумом дыхания и стуком сердца, отбивающего стремительный марш.
На своем экране Северин наблюдал за тем, как «Титан» мчится к цели, готовый вонзиться в аккреционный диск пульсара под единственно правильным углом.
Колоссальная сила притяжения разорвет корабль на атомы, метнув груз антиводорода во вращающийся диск. Широкая полоса водородного диска аннигилирует в чудовищном выбросе гамма-лучей, энергетических нейтронов и пи-мезонов. Часть этих частиц упадет на нейтронную звезду, вызвав всплеск рентгеновского излучения. Другая часть устремится вовне, к аккреционному диску, разогревая водород до огромных температур, так что когда тот упадет на пульсар, произойдет еще один неистовый мегавыброс излучения.
Но между двумя этими чудовищными взрывами наступят восемнадцать минут тишины. Механизм, который создает разрушительный двойной ланцет пульсара, будет на время выключен.
Если, конечно, расчеты Северина верны.
- Пятнадцать секунд, - зачем-то сообщил Чамча. Взгляд Северина и без того был прикован к таймеру в углу экрана.
«Титан» повис на широком пылающем хвосте аннигилированного вещества. В битве против смертельного врага Северин использовал грузовой корабль в качестве гигантской торпеды.
- Десять секунд, - произнес Чамча.
- Да заткнись же… - пробормотал Северин себе под нос. Должно быть, у Чамча оказался весьма чувствительный слух: после этого он хранил гробовое молчание до тех пор, пока «Титан» на экране не растворился в более крупном пятнышке, обозначавшем пульсар и его бурого компаньона.
Внимание Северина мгновенно переключилось на вращающийся поток рентгеновских лучей, испускаемых пульсаром - на дисплее он был окрашен в мертвенно-зеленый цвет. Результат последовал незамедлительно: пучок лучей, совершавший двенадцать оборотов в секунду, вспыхнул изумрудной яростью. Если бы этот луч настиг Ши сейчас, он прожег бы поверхность планеты до самой мантии.
Оставалось только надеяться, что пульсар отключится вовремя.
И вдруг Северина осенило: статуя!
Да, это именно то, что нужно! Френелла, девчонка-сорванец, пошлет Мармеладу статуэтку лорда Фарша, намекнув таким образом на его отношения с леди Оборочкой.
От удовольствия Северина даже пробрала легкая дрожь. И пока оставалось только ждать, сработает ли его план с «Титаном», он принялся обдумывать, что же Мармелад сделает дальше.
Какая-то легкая серая дымка кружилась в воздухе, и этот назойливый электрический гул в ушах… Пальцы на руках и ногах зудели, будто натертые наждачной бумагой. В горле застряло что-то вроде лохматого зверька…
Содрогнувшись всем телом, Мартинес попытался выплюнуть волосатый ком и лишь после нескольких мучительных попыток понял, что это его собственный язык. Во рту стояла вселенская сушь, язык больно царапал нёбо. Мартинес закрыл рот и попытался смочить пересохшее горло слюной. Пришлось несколько долгих минут шевелить челюстями и шейными мышцами, прежде чем на языке очутилась хоть капля влаги.
Немного облегчив свое состояние, Мартинес попытался понять, где он находится. Серый туман потемнел, а гул в ушах почти совсем затих. Он совершенно ничего не чувствовал - даже движения воздуха, как будто его с ног до головы обложили ватой.
Мартинес ощупал себя - просто чтобы убедиться, что тело все еще на месте. Пальцы ощутили знакомую ткань форменного кителя со знаком Золотой Орбиты на воротнике. Затем, нагнувшись - или подтянув колени? - он нашарил свои ноги в брюках. Ботинки тоже были на месте. На правом запястье что-то назойливо болталось: ощупью изучив загадочный предмет, Мартинес сообразил, что это карманный фонарик, подвешенный на эластичном шнурке.
Только теперь до него дошло: он парит в воздухе. Кругом - тьма и невесомость. Похоже, он все еще на станции, в одном из ее громадных претенциозных помещений… За этой мыслью последовал мощный выброс адреналина - нервы словно обожгло, как только Марти-нес вспомнил о пульсаре. Раз он остался на станции, значит, он все еще может попасть под радиационный удар…
Мартинес поднес к глазам левую руку и прошептал, с трудом ворочая пересохшими губами и языком:
- Экран, показать время.
На рукаве вспыхнули желтые цифры, мигающие в такт отсчету секунд. Сквозь серый туман Мартинес попытался соотнести их с хронологией последних дней и, покрывшись холодным потом, понял:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37