Он погрозил кулаком. Смех усилился.
Подошли царские дружинники с кувшинами.
– Эй, молодцы, – крикнул старший, широко разевая рот, густо обросший жесткими усами и бородой, – отвязывай кружки от поясов, царь шлет вам вина! А кто убил врага, тот берись за круговую чашу!.. Завтра работа будет, а сегодня – гуляй!
Все ожили, развеселились. Появился глиняный горшок с двумя ручками – «круговая чаша». Бывалые воины оказались впереди. Они расчесывали пальцами бороды, стали кольцом вокруг костра. Молодежь с поясными кружками сгрудилась сзади, как того требовал обычай.
Ситалк, как самый старший, засучил рукава, налил чашу до краев, прошептал молитву и первый отпил половину. Передал соседу. Пошла круговая. Пока чаша вернулась, Ситалк успел налить кружки молодым.
У других костров творилось то же самое. Воины пили и разговаривали, высказывали предположения о завтрашней «работе».
– Пей, сколоты! Завтра штурм будет!
Херсонесцы чутко вслушивались в невнятную молвь и крики в стане врагов. Услышав дикие напевы, с презрением в голосе переговаривались:
– Варвары любят пьянствовать!
– Они любят пить и спать!
– Жадны к пище и питью, свирепы в гневе и ленивы в работе!
– Да помогут нам Зевс и Дева-Покровительница!
Протяжно перекликались сторожевые на башнях:
– Слушай!..
– Слушай!..


Глава вторая.
Ханак

1

Начало осады вызвало изменения в охране храма Девы. Все молодые воины, которых продолжали по привычке называть эфебами, были поставлены на стены. Стражами у ворот опять стали престарелые граждане. Им в помощь дали юнцов первого года эфебии.
Однако Гекатей продолжал оставаться старшим телохранителем богини и ежедневно наведывался в храм. Осматривал запоры, проверял караулы.
После случая с таврскими похитителями верхнее окно опистодома, пропускавшее свет в каморку богини, было замуровано. Теперь здесь стало совсем темно, как в подземелье.
Мата, заходя к богине, с грустью осматривала при свете масляной лампы священный ксоан и его невеселое жилище. Стены покрылись причудливыми грязно-зелеными лишаями плесени. Сырость ползла по шероховатому телу деревянной Девы, разрушая его, несмотря на ежедневные натирания воском и бальзамическими маслами.
– Да, – меланхолически отмечала Мата, – стареет Дева, старится Херсонес, старюсь и я…
Сидя в своей келье, жрица брала в руки металлическое зеркало и подолгу рассматривала свое отражение. Вот этих морщинок около глаз не было, теперь они есть. Кожа щек стала куда дряблее, чем год назад. И тело огрузло. Как далеко то время, когда она могла выскочить резво на дорожку и пуститься вперегонки со сверстницами! Пухлая рука сама тянется к пузатым сосудикам с маслами и притираниями, к морским раковинам с белилами и румянами. Слушая зловещий шум осады, жрица тщательно подводила брови, красила губы и щеки, покрывала лоб и переносицу тонким слоем восточных белил.
После загадочного исчезновения сильного мохнатогрудого Костобока Мата чувствовала несносное одиночество, зияющую пустоту в своей жизни. Она не призналась бы даже самой себе, что храмовой раб, вольно или невольно, заполнял ее жизнь, но он был необходимой вещью, создававшей некоторые удобства в жизни, и она досадовала, потеряв его. Теперь отсутствие Костобока сказывалось и на храмовом хозяйстве. Двор храма стал быстро захламляться, у алтаря дрались забредшие сюда собаки, рабыни стали убегать в город по своим делам, не чувствуя над собою надзора. Если Мата была хозяйкой храма Девы, то Костобок мог считаться его рачительным хозяином. И вот его не стало. Храм осиротел, осиротела и жрица. Ее стало неудержимо тянуть к ворожбе, хотелось узнать тайну будущего или просто создать себе иллюзию ожидания чего-то значительного.
Ворожила ей Лоха, единственная помощница, заменившая собою Созу и Костобока. Старуха стала сонлива, все время клевала носом. Но ворожила неплохо. Топила воск, жгла на огне вычески волос своей повелительницы, что-то нашептывала запекшимися старческими губами.
– Выходит так, – с глубокомысленным видом говорила старуха, – что один человек ищет встречи с тобою…
– Ищет встречи? – оживилась жрица. – Какой же он, кто он?
– Как будто воин… Но описать его наружность я не в силах, госпожа.
– Но кто он, эллин или варвар?.. Свободный или раб, молод или стар?
– И этого я не в силах тебе сказать… Но ясно одно: раз он воин, значит занимает немалое место в жизни… Стар ли он?.. Нет, как будто не стар…
– Кто бы это?
Жрица задумалась, ей хотелось верить старухе, найти подтверждение ее словам.
– Не Гекатей же, – усмехнулась она с некоторым оттенком горечи, – юноша молод и сладок, как гроздь винограда, но он годится мне в сыновья. К тому же юнец влюблен в Гедию и таращит на нее глаза, не замечая, что окружающие еле удерживаются от смеха. Эх, хорошо быть молодой! Было время – и я вызывала у многих такие же восторженные чувства.
Сладкие воспоминания окутали ее серебряным облаком. Но тут же появилось тревожное ощущение. Мата вздрогнула и обратилась к своей наперснице:
– Скажи, Лоха: а этот воин сейчас в Херсонесе? Не угрожает ли ему смерть или увечье на стенах города?.. Это было бы ужасно!
Служанка ответила на вопрос тонким носовым свистом. Пользуясь раздумьем госпожи, она сладко задремала.
– Ах, старая соня! – досадливо сказала Мата и вышла во двор, откуда доносились голоса людей и скрип ворот.
Во двор вошли Гекатей с товарищами. Все веселые, но похудевшие, с темными кругами под глазами. Их панцири были забрызганы грязью, плащи разодраны и запачканы кровью.
– Мата, благодари богиню, штурм отбит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242