— Это наш шанс, — проговорила Таня, — показать им, что мы привезли с собой. И дать им понять, что мы не хотим зла и пришли с миром.
Неуклюже, из-за непривычно тяжелой гравитации, мы поднялись обратно на корабль и спустились со своими подношениями. Диана несла одну из своих самых любимых книг — сборник стихов Эмили Дикинсон, обернутую в хрупкую старинную обложку из полиэтилена. Арни взял с собой громкоговоритель, возможно, копию того самого, который использовал Келл, отгоняя толпу от спасательного судна. Пеп оставался в кабине пилота.
— Мы прилетели с Луны, — проорал в свой рупор Арни, протискиваясь навстречу автомобилю. — Мы пришли с миром. Мы принесли дары.
В автомобиле не было окон, и оператора невозможно было увидеть. Космонавт с лаем бросился навстречу. Арни уронил рупор и встал напротив авто, размахивая руками. С громким гудением автомобиль пронесся мимо, чуть не переехав Арни. Покатился дальше, вокруг нас и боднул корабль. Тяжелые металлические манипуляторы вытянулись вперед, схватили корабль и накренили его. Пеп выбрался наружу, когда космолет приподнялся от земли. Гудение прекратилось, и машина уволокла корабль с собой, а Космонавт все это время, поскуливая, жался к моей ноге.
— Робот, наверно, — почесал в затылке Пеп, провожая долгим взглядом удаляющийся механизм. — Выслали забрать разбитую колымагу.
Сбитые с толку, перепуганные, мы стояли и обливались потом. Вокруг жужжали летающие насекомые. Кое-какие кусались. Таня попросила меня снять одного, что уселся мне на руку, крупным планом. Из пустыни дул горячий ветер, приправленный запахом подгоревших гренок. Мы пешком направились к башне.
— Ну и идиоты же мы, — обратился к Тане Арни, — надо было остаться на орбите.
Она не ответила.
Мы брели вперед, борясь с гравитацией и отмахиваясь от насекомых, пока не преодолели каменистый подъем. Нашим взглядам предстала раскинувшаяся далеко впереди широкая белая сеть взлетно-посадочных полос аэропорта. Словно ступица в центре колеса располагалась башня, до которой оставалось идти еще несколько миль. На широких треугольниках между взлетными полосами были беспорядочно припаркованы самолеты. Некоторые из них стояли на хвосте, для вертикального взлета и посадки, как наш собственный корабль. Но большая часть имела крылья и посадочные приспособления, как у тех летательных аппаратов, которые я видел на картинках с изображениями прошлого. Мы упали на землю, когда над нами с ревом пронеслась огромная сереброкрылая машина, а когда к нам тихо подъехал автомобиль, мы поднялись на ноги. Арни поднял было рупор, но тут же опустил его, когда Таня отрицательно покачала головой. Космонавт, внезапно набравшийся храбрости, рычал и ощетинивался до тех пор, пока машина не остановилась. Из нее вышли трое в белых одеждах, переговариваясь и разглядывая пса. Люди не спускали с собаки глаз. Пес все стоял и лаял. Когда один из троицы направил на него что-то похожее на древний фонарик, пес заскулил и осел на землю. Люди подобрали его и унесли в свой фургончик.
— Почему именно собаку? — озадаченно нахмурился Арни. — Ноль внимания на нас.
— Собаки вымерли, — объяснила Таня. — Это новое для них существо.
— Ого! — ошарашенно вскрикнул Пеп. — Да мы движемся!
Припаркованные рядом с взлетной полосой самолеты плавно отъезжали в сторону. Двигаясь гладко, беззвучно, без единого видимого механизма, гладкий белый тротуар нес нас к зданию терминала. Пеп наклонился, чтобы потрогать его рукой, прильнул ухом к покрытию тротуара.
— Тысячи лет прогресса с тех пор, как мы прилетали сюда сражаться с жуками. — Он встал и пожал плечами, обращаясь к Тане. — Старина Дефорт остался бы доволен.
Десятка два людей выходили из припаркованного самолета на тротуар: мужчины, одетые в панталоны и похожие на юбки килты, женщины в шортах и волочащихся накидках, дети, одетые во все цвета радуги, будто на праздник. И хотя я не заметил ничего отдаленно напоминающего наши желто-оранжевые парашютные костюмы, казалось, никто не обращал на нас ни малейшего внимания. Массы людей вытекали из терминала впереди. Я заметил, что большинство из них носили браслеты или ожерелья с яркими серебряными шариками.
— Сэр, — обратился Арни к ближайшему человеку, — вы не подскажете…
Тот шикнул, призывая к тишине, и, нахмурившись, отвернулся. Люди стояли на тротуаре очень тихо: по одному, парами или небольшими семейными группками — и торжественно смотрели перед собой.
Пеп подтолкнул меня локтем, когда мы обогнули здание и выехали на пышный проспект, ведущий в сердце столицы. Затаив дыхание, я таращился на ряд огромных статуй, расположенных в центре улицы.
— Смотрите! — Подняв руку, Арни указал вперед. — Похоже, они нас и впрямь помнят.
Какая-то женщина в длинном белом одеянии строго взмахнула рукой, заставляя его замолчать, и тротуар понес нас дальше, к высокому металлическому шпилю, прокалывающему небо в конце проспекта. Тонкий полумесяц венчал его, сияя, подобно растущей Луне. Статуи, шпиль, полумесяцы — все было сделано из чистого серебра. Где-то впереди зазвонил колокол, медленными низкими перекатами, как гром вдалеке. Приглушенные голоса смолкли. Все глаза обратились к полумесяцу, и я заметил, что Пеп перекрестился.
— Ритуал, — прошептал он. — Похоже, они поклоняются Луне.
Я услышал, как он вполголоса отсчитывает удары колокола.
— Двадцать девять, — пробормотал он, — количество дней в лунном месяце.
Беззвучно тротуар повез нас дальше, как вдруг Пеп вздрогнул и потянул меня за руку, указывая на статую перед нами. Более чем величественная, в ослепительном серебряном сиянии бокового утреннего солнца, она, наверно, уходила на сотню футов вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116