Джей Калам всматривался в иллюминатор с недоумением на лице.— Странно, — сказал он, — что наше прибытие не произвело никакого впечатления. Чужие корабли не должны бы садиться здесь ежедневно.Боб Стар огляделся. Возле стройного яркого корпуса неподвижного корабля он увидел белые стены и колонны здания. Оно было огромным, прочно сложенным, и сияющая поверхность его говорила о дорогостоящей художественной простоте. Маленькое искусственное озеро сверкало, словно снежинка белого серебра в пурпурном сумраке звездного неба. И все вокруг было окутано тишиной и окружено экзотической красотой ландшафта.Такие маленькие планетоиды никогда не бывали круглыми. Поверхность этого представляла собой нагромождение шипов и утесов, выбоин и пропастей. Бледная трава и яркие ровные рощицы покрывали наиболее пологие склоны.Разноцветные лишайники покрывали выступающие камни зеленым, алым и золотым.По тонкому лицу Джея Калама поползла медленная улыбка восхищения.— Да, это волшебная страна, — прошептал он. — Мечта.Его сияющие глаза перемещались с одной странной перспективы на другую, выделяя красоту покрытых лишайником каменных нагромождений, детский смех мерцающих садов, прохладную улыбку серебристого озера и простое гостеприимство длинного белого здания.Возле него Боб Стар почувствовал странную, болезненную радость, прокрадывающуюся в сердце. Каждый камень, каждое дерево взывали к нему в тихой мольбе. Вся крошечная планета тянула к нему манящие, ласковые руки волшебства. Они качали его разум, словно в колыбели покоя. Система внезапно оказалась очень далеко, бедствия человечества стали совершенно нереальны. И он знал, что уйти будет очень непросто.— Ты чувствуешь, Боб? — прошептал вновь Джей Калам. — Ты чувствуешь руку гения в равновесии, ритме и форме каждого камня, каждого растения и каждой травинки? Слышишь ли пение художника в очертаниях, массе и цвете?Боб Стар молча кивнул.— Этот мир обжитой, Боб, не иначе, — продолжал он тихо, — он обжит духом человека, который его создал. Он взывает к тебе из любой перспективы, с радостью, с миром, со смехом и с любовью. Или, иногда, с ужасом, когда камни дики и темны, а деревья бледны и скрючены, словно чудовищные карлики.Что-то заставило его задрожать.— Но он мертв. Его создатель мертв. — Тихий голос звучал со странной полуотвлеченной убежденностью. — Он мертв, и его дух пытается взывать к нам голосом красоты, которую он создал.Внезапно он покачал головой.— Я почему-то чувствую это, — сказал он кратко. — Однако у нас нет времени на болтовню, Боб. Мы должны разобраться, что случилось с этим миром, почему все так недвижимо. И выяснить, сможем ли мы летать на этом корабле.Они оставили Хала Самду дежурить в орудийной башне. Трое, осторожно сжимая в руках протонные пистолеты, спустились из воздушного шлюза «Птицы Зимородок». Синтетический воздух крошечного мира был свеж и прохладен, к нему добавлялся аромат садов. Но над всем довлело неуютное молчание.Они быстро пересекли пустынное посадочное поле и подошли к другому кораблю. На полированных серебристых боках не было названия. Он был маленький, но зато новее, современнее и совершеннее, чем последние геодезические крейсеры Легиона.— Хороший корабль, — сказал Джей Калам. — Люки задраены, иллюминаторы закрыты, словно он подготовлен к полету.— Ах, да, — пробормотал Жиль Хабибула слабым встревоженным голосом. Глаза его испуганно и нервно метались туда-сюда. Казалось, что желтое лицо его побледнело, толстые члены дрожали. Он старался держаться между Бобом Старом и командором.— Ах, да, — повторил он, — однако это не так. — Он показал на темное маслянистое пятно на щебенке возле корабля. — Заглушки резервуаров открыты, — сказал он. — Драгоценное топливо все вытекло на щебенку.— Это так, — сказал Джей Калам.Жиль Хабибула вздрогнул.— Мне не нравится эта тишина, Джей. Место слишком уж тихое. Ах, видимо, какая-то грозная рука коснулась этого мира. Он мертв, Джей. Мертв! И совершенно уж не годится для живых.Он подошли к задраенному входному люку.— Он закрыт, Жиль, — сказал Джей Калам. — Откроешь?— Если пожелаешь. — Старик равнодушно кивнул. — Но ничего хорошего мы нам не найдем. Это мне говорит боль в старых костях. Мы ничего не найдем, кроме призрачных следов ужаса.Он раздобыл из огромного кармана кусок проволоки и вперевалку подошел к люку.Боб Стар тревожно озирался. Молчание давило на нервы. Длинное белое здание позади них было сложено из местного белого камня. Однако его белая манящая роскошь достигалась за счет металла, стекла и тропического дерева, импортированного из далекой Системы, — эти материалы говорили о богатстве и огромных ценах за транспортировку на миллиарды миль. Темные окна приглашающе смотрели на него. Гнетущий дух пустоты и покинутости исходил отовсюду и прикасался к его душе холодом угрозы.— Пока мы ждем, Боб, — сказал Джей Калам, — не заглянешь ли ты на ультракоротковолновую станцию? Посмотри, в рабочем ли состоянии передатчик. И, может быть, автоматические принтеры получили новости. На таком расстоянии понадобится несколько дней, чтобы получить ответ на любое сообщение. Но, возможно, мы узнаем, как обстоят дела в Системе.Он быстро пошел по маленькому полю туда, где высилась паукообразная башня. Его обступила зловещая тишина. Трудно было идти, не оглядываясь.Он толкнул дверь-вертушку и вошел в небольшую, облицованную камнем комнату под башней. Ужас вытолкнул его обратно. Каждая деталь оборудования в комнате была бесполезной. Приемники безмолвствовали. Передатчик был испорчен точно так же, как геодины на «Птице Зимородке».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55